Дмитрий Гришанин - S-T-I-K-S. Рихтовщик-7. Дорога без начала

Но это, ежели по уму. А за полдня знакомства я успел уже сердцем прикипеть к нашему вонючке, неоднократно выдергивавшему наши задницы из адского пекла, и бескорыстно делившемуся с нами невеликими просторами своего читерского убежища. Потому добить тяжелораненого друга у меня попросту не поднялась рука.

Прежде чем укладывать раненого на носилки, Скунса следовало хоть немного подлечить. И я, как умел, стал оказывать болезному первую помощь. Перво-наперво, достал из кармана рюкзака полулитровую бутылку с сахарным раствором (порцию которого заготовил на последней кухне в пятиэтажке, параллельно с изготовлением живца) добавил туда призванную из ячейки инвентаря нить гладкого янтаря и, вручив Жабе, снова поручил ему все как следует размешать. Пока Жаба остервенело тряс бутылку, я срезал резаком со спины Скунса пробитый броник, разрезал мокрую от крови куртку над раной, промыл живцом кровоточащую дырку в спине и, соединив разошедшиеся кроя плоти, сшил их десятком плотных стежков. А чтобы полностью остановить кровотечение, сверху еще налепил на свежие швы полоску прихваченного из ботовского авто скотча. Закончив возиться с залепленной дырой в спине, забрал у Жабы взбитый раствор янтаря и, приподняв голову пускающего кровавые пузыри Скунса, тонкой струйкой стал переливать целебное снадобье бедняге в приоткрытый рот.

От боли плохо соображающий Скунс, не реагируя на наши призывы глотать, норовил выплюнуть раствор янтаря. Потому, вливая снадобья на глоток, приходилось запрокидывать ему голову, и принудительно заставлять «пациента» глотать. Из-за таких гестаповских методов, тяжелораненый пару раз чуть не захлебнулся целительным раствором. Но мы с Жабой были на чеку, вовремя переворачивали Скунса, и помогали прочистить залитую раствором трахею.

Конечно по эффективности гладкий янтарь значительно уступал узелковому, но все равно «скормленный» Скунсу раствор в разы увеличил пока еще не развитую регенерацию игрока пятого уровня. Бледные, как снег, щеки тяжелораненого чуть порозовели, и дышать ему определенно стало легче.

Затуманенный болью взгляд Скунса прояснился, и он даже попытался с нами заговорить.

– Благ… заб… ту… – прошипел он.

– Держись, братан, мы с Рихтовщиком тебя вытащим, – тут же откликнулся и горячо заверил приятеля Жаба.

Повинуясь внезапному порыву, я призвал из ячейки черную жемчужину и, вложив в испачканные кровью губы раненого, приказал:

– Глотай. Это лекарство. Должно помочь.

Скунс послушно сглотнул.

– Запей, – я прижал к его губам горлышко полторахи с живцом, и раненый самостоятельно сделал еще пару глотков.

– И че? Как скоро подействует? – засыпал меня вопросами Жаба, пока отвалившийся на мягкий лапник Скунс шумно восстанавливал хриплое дыхание.

– Эффект черной жемчужины для каждого индивидуален, – пожал я плечами. – На высоких уровнях она часто бьет вхолостую. Но у новичков почти всегда открывает Дар.

– Дар? Что еще за…

– А-а! – вдруг заблажил самостоятельно перевернувшийся на бок Скунс.

– Братан, что с тобой? – метнулся к товарищу Жаба.

– Уберите!.. Там на спине!.. Что-то мешает!

Раздвинув края распоротой в месте ранения куртки, я не поверил своим глазам. Залепленная скотчем рана сейчас вспучилась здоровенным горбом, как будто что-то отчаянно рвалось оттуда наружу, но из-за швов и скотча никак не могло вырваться, причинная несчастному Скунсу дополнительную порцию мучений.

Стоило отодрать скотч, и сквозь швы из натянутой раны тут же засочилась кровь вперемешку с гноем.

– А-а!.. Быстрее!.. Пожалуйста! – надрывался на боку Скунс.

Призвав резак, я стал аккуратно разрезать недавно наложенные швы. По мере расширения раны поток кровавого гноя из нее увеличивался. Я едва добрался до середины, как из наполовину вскрытого разреза, вместе с гноем, вынырнул острый край вываливающегося наружу осколка.

Не успел я срезать следующий шов, а осколок, будто подпихнутый изнутри пальцем, резко рванул в открытую часть разреза и буквально вывалился наружу.

– Хрена се! Это как это? – рядом потрясенно прокомментировал увиденное чудо Жаба.

– Черт! Как же в конце стало больно! – простонал мигом успокоившийся Скунс.

– Братан, у тебя осколок только что сам из раны вышел, – просветил его Жаба. И получил в ответку неожиданное возмущение:

– Да как бы не сам!

– Чего?

– Того… Это я его наружу вытолкал.

– Как это?

Бинго! – мысленно поздравил я сам себя. И уже примерно представляя, что могло произойти, все же с удовольствием послушал объяснение Скунса.