Алексей Фирсов - Нф-100 - Счастливчик

….Очнулся он в темноте. Сел, ощупывая камни рядом. Куда-то подевался шлем? Болела левая рука, особенно отдавало между шеей и плечом. Осторожно потрогал себя через рваную дыру в комбинезоне. Грубый звездообразный шрам пульсировал под пальцами.

"Я в карьере…меня ранили…бой окончился…чем? Вук говорил, что ткань комбинезона держит осколки и даже пули ворчеров….Чем это меня?"

Глаза постепенно привыкли к темноте и на светлом фоне камней карьера нарисовался черный круг неба с мутными пятнышками звезд. В нескольких шагах лежал кто-то, на ощупь скользкий, а на дух изрядно вонючий. Нащупав кожаную куртку, Лаки понял, что это убитый шарки.

Он прислушался. В карьере тихо, словно и не было стрельбы никакой. Лаки побрел по дороге наверх.

"Почему меня бросили внизу? Рота отошла?"

По пути ему встретились еще несколько мертвецов-шарки. Оружия при них не нашлось.

На последних силах он выбрался из карьера и сел на колкую траву, на краю. Очень хотелось пить и есть.

"Меня ранили и так все быстро заросло? Сколько дней я здесь лежал? Почему же меня бросили?"

Он опять потрогал плечо. Вот и свобода. Иди куда хочешь!

Идти в темноте по степи голодному не хотелось. Даже банка "суба" вспомнилась с ностальгией! Да и по датчику в плече его легко найдут с глайдера. Вук говорил, что дезертиров расстреливают на месте. Оставалось только одно-возвращаться в роту.

В ста шагах от темных махин грузовиков он мгновенно перестал ощущать свои ноги и упал ничком.

"Парализатор!"

Две черных тени возникли из темноты и, подхватив Лаки под руки потащили за собой.

В лицо посветили фонарем.

— Да это — "Муравей" из третьего взвода! — хмыкнул кто-то.

— А говорили, что вчера его убили?

— Живой, на ногах пришел!

— Муравей, ты откуда взялся? — голос капитана Дунана с другими не спутать.

Лаки попытался открыть рот и ответить, но ничего не вышло.

— Парализатором зачем врезали?

— Виноваты!

— Вколите ему нейтрализатор, живо!

Через несколько минут Лаки сидел в палатке капитана, выгребал ложкой горячее содержимое из банки "суба". Капитан наблюдал за ним, не говоря ни слова. От его взгляда куски в горле застревали! Все хорошее кончается… Даже если это банка с пайком.

— Справился?

— Спасибо, капитан.

— На здоровье. Как ты выжил там?

Лаки хотел пожать плечами, но сдержался. Как учил его Вук: начальство не любит когда говорят: "не знаю, не могу, не понял" и всякие жесты, принятые среди нормальных людей. Отложил банку в сторону и коротко доложил обо всем. Капитан выслушал внимательно.

— Назад сможешь пройти? Медик сказал, что тебя ударило всколзь, только кожу рассекло.

— Назад? В карьер?

— Все верно. Туда так просто не пройти, а ты как-то смог проскользнуть.

Лаки удивился. Он вышел из карьера совершенно свободно, не встретив ни своих, ни чужих, если не считать трупаков.

Тогда капитан разложил на коленях свой планшет и все разъяснил.

Первый и второй взводы вышли к завалам и дальше в шахты пройти не смогли. Третий взвод попал в засаду, когда с тыла выскочили шарки и, понеся потери, отошел через выработки в стенах карьера внутрь шахты. Вестерит в стенах карьера глушил связь. Парализаторы били всего на сто шагов, а что-то тяжелое из вооружения рота не могла применить, чтобы не задеть своих. Шарки из своих нор ведут пальбу, так что не подойти и у них есть ночные прицелы. Посланные вниз нюхачи канули как в воду. Капитан считал, что у шарки есть комп-сканеры. Ночью, ближе к рассвету, капитан собирался послать разведку, чтобы наладить связь с третьим взводом и тут подвернулся Лаки.

— Где твой шлем?

— ….Я очнулся, а его нет.

— Ничего, найдется на замену.

Где-то через час Лаки отправился обратно в карьер, в шлеме, пахнущем чужим потом, с ворчером в руке и гранатами на поясе. Капитан снял с пояса свой кинжал в узких черных ножнах.

— Бери. Потом вернешь. Таргинская сталь, ручная работа.

Для мальчишки с Рамуша это были пустые слова. Острый клинок, удобная рукоятка, а все остальное — только слова!

Кинжал Лаки закрепил под коленом.

— Скажешь лейтенанту Морфу — пусть будут готовы. С рассветом пустим всех нюхачей, и рота займет позиции по кромке карьера. Мы их прикроем. Они должны прорваться из ловушки. Пусть дадут красную ракету, и мы начнем.

Лаки дошел до края карьера и как по наитию снял с головы шлем, отключил его и повесил на пояс.

"Если поднялся без шлема, то может и спущусь без него, без проблем?" Он шел, держась ближе к стене карьера и думал о том, что комбинезон, конечно, поменял цвет под камни, но если у шарков есть сканер, то он на нем виден как прыщ на лбу. А если видят — чего не стреляют? Значит, не видят?