Юлия Журавлева - В другой мир на пмж (СИ)

— Ты меня понимаешь? — спросила я у соседки.

Девушка долго смотрела на меня прежде чем жестами начала что-то показывать, а потом, видя, что я не понимаю, просто открыла рот и высунула обрубок, который раньше был языком. Услышав стук, я даже не сразу поняла, что это миска выпала из моих ослабевших пальцев. Я обернулась на первую девушку, а потом всмотрелась в остальные клетки, поставленные рядком. Клеток было много. Сквозь решетки я видела с десяток клеток в обе стороны, при этом было тихо. Очень тихо. Внутри все сжалось от ужаса. Разве могут женщины сидеть в клетках и молчать? Отсюда нужно было уходить, чувствую, если не смогу сделать это быстро, то рискую остаться здесь навсегда. Я огляделась, охраны рядом не было. Действительно, шансов перегрызть прутья не было. Тошнота снова подкатила к горлу. А почему бы не попробовать?

Я засунула пальцы в рот, и мой сытный обед предстал передо мной во всей красе. Остается надеяться, что гадость, которой меня опоили, не столь хорошо всасывается и усваивается организмом.

Следующим испытанием стал позыв в туалет. Я знала, что токсины выводятся с мочой, поэтому в моих интересах было опорожнить и мочевой пузырь, да только сделать это на виду у всех в маленькой, максимум два на два метра, клетке не позволяло ни воспитание, ни чувство брезгливости. Я продолжала сомневаться, пока не осознала, что должна, просто обязана выбраться отсюда любой ценой! Так что оставалось только сжать зубы и твердить, что мне плевать на мнение окружающих.

Время шло, звон в голове потихоньку уходил, и я уже надеялась на лучшее, как увидела идущих к клеткам пленивших нас волосатых чудовищ. То, что они шли прямо ко мне, не удивляло. Как и очередная склянка в руках одного из них. Ну уж нет! В этот раз я смогу себя защитить!

К сожалению, перенос по маяку Оков Власти был заказан, так как, в лучшем случае, я бы просто попала в другую клетку, а в худшем… не известно, жив ли еще Владыка. Так, прочь негативные мысли!

В двери щелкнул замок и двое ригнов, согнувшись, залезли внутрь. Я вжалась в самый угол и четко представила себе свою городскую квартирку, по которой за прошедшие месяцы успела ужасно соскучиться. И не смогла сдержать улыбку, когда почти мгновенно скрутилась воронка портала и затянула меня внутрь. Все-таки не зря я столько корпела над теорией и почти до потери сознания отрабатывала на практике.

Квартира была такой же, как в день моего отбытия на Менардин, разве что вещи, кучно стоявшие в ожидании переноса, оказались заботливо расставлены вдоль стены. От облегчения, что оказалась, наконец, в безопасности, я чуть не рухнула на пол. Пройдя на кухню, я включила кофеварку. Умопомрачительный и уже подзабытый запах кофе кружил голову. Сейчас я искренне не понимала, почему так рвалась куда-то из моего уютного, обжитого мира с комфортной и налаженной жизнью. Ничего хорошего на Менардине меня не ждало: ни личная жизнь не наладилась, ни друзей, ни даже уютного дома. Только какие-то туманные и не всегда радужные перспективы. Именно это вывело меня из чувства эйфории от возвращения и заставило оглядеться. На столе лежала свернутая записка, написанная знакомым почерком: «Лерочка, как вернешься, зайди, пожалуйста, к своей соседке из восемьдесят седьмой. Евдокия Павлиновна». У меня на секунду сперло дыхание, и волнение сдавило горло. Острое предчувствие беды заставило выскочить из кухни, надеть первую попавшуюся обувь и рвануть по лестнице. Через мгновение я уже стояла этажом выше и отчаянно звонила в дверь. И, когда я уже была готова признать, что в квартире никого нет, услышала, как гремят ключи в замке. Заспанная соседка в затертом халате поверх ночной рубашки смотрела на меня с укоризной в глазах, что я несколько смутилась и подрастеряла свой пыл, но не на столько, чтобы извиниться и уйти.

— Здравствуйте, баб Дусь! — Мой голос звенел от напряжения, — я нашла вашу записку на столе. И вот…

— Заходи, — старушка, со вздохом, посторонилась, — могла бы хоть утра дождаться.

Я взглянула на старые ходики с кукушкой, половина третьего ночи! Ладно, все нормально, раз уж открыли и впустили. Мы прошли на кухню. Я села на табуретку, а баба Дуся поставила чайник, не спеша начать разговор.

— Скажите, что случилось? — не выдержала неизвестности я.

— Лера, твои родители пропали.

Хорошо, что я сидела. В глазах потемнело, навалилась слабость. Если бы соседка не бросилась бить меня по щекам, боюсь, даже стул не спас бы меня от падения.