Алексей Суконкин - Десятый порядок. Вирмоны (СИ)

Рома злобно выдохнул.

- Я ничего не понимаю!

За три часа Эля смогла осмотреть всех, кого привезли в медпункт. Женщина и мужчина средних лет были со сложными переломами – выяснилось, что они попали под руки вирмонов – были биты и киданы, отчего пострадали ребра, руки, и вероятно – внутренние органы. Свои увечья они получили уже давно, и процесс сращивания костей уже шёл во всю, отчего Эля не могли им ничем помочь. Облегчить их страдания могли только обезболивающие, которые она и вручила им для приёма.

Два человека, парень и пожилой мужчина были с огнестрельными ранениями мягких тканей бедра и плеча, как оказалось – свои попали, когда стреляли монстров. У обоих уже развилась раневая инфекция, и перед каждым уже весьма остро стоял вопрос выживания от явно приближающейся гангрены. Конечно, Эля вскрыла раны, и как могла, почистила их, но по её мнению это все же было как мертвому припарка – раненых нужно было срочно доставлять в больницу краевого центра, где им смогли бы дать должное лечение.

Потом была череда посетителей со скорее бытовыми травмами, которые они, тем не менее, из-за полного отсутствия медицины и связи с внешним миром, не могли лечить: ожоги, порезы, ссадины и один фурункул, с которым Эле пришлось повозиться больше всего.

Были просто больные, правильно диагностировать которых Эля не имела никакой возможности, хотя бы потому, что не получала соответствующих знаний, будучи врачом узкой специализации, и умеющей грамотно делать только четыре вида хирургических вмешательств, обязательных для всех врачей.

И вот, когда она уже валилась с ног от усталости, Вася привез в медпункт очередного больного.

- Эля, - он даже постучался, перед тем, как перешагнуть порог помещения, которое она превратила в «приемный покой». – Посмотри, пожалуйста, моего сына. Я все расскажу, ты уж не обессудь…

- Что такое? – она повернулась.

Перед ней стоял парень лет двадцати, с ужасно худым лицом, какого-то серого оттенка, с выпученными от этой худобы глазами и сильно трясущимися коленками. Отец поддерживал его сзади, ухватив рукой за поясной ремень. От парня жутко несло какой-то необычной вонью.

- Боже, - Эля непроизвольно отшатнулась. – Что с ним? Откуда такая дистрофия? Чем он так жутко пахнет?

Парень молчал, и Эле показалось, что он даже не услышал её.

- Посмотри на меня, - сказала она, щелкнув пальцами перед его носом.

- Он не слышит, - ответил за него отец.

- На кушетку его, - распорядилась Эльмира, и тут же увидела, как Вася, приподняв сына одной рукой, пронес его через весь кабинет, словно пушинку.

Эля задрала на парне край свитера и ужаснулась – даже не потому, что там во все стороны торчали ребра от крайней степени истощения, но и потому, что все тело у него было в ссадинах и кровоподтеках.

- Кто его так? Эти? – она подняла взгляд на отца.

- Нет, - Вася мотнул головой. – Это он сам. Да и сельчане тоже приложились. Просто мой сын – оборотень.

- Паша, может быть, ты мне объяснишь, что у вас тут происходит? – спросил Рома, подбрасывая в руке снятую с растяжки гранату.

- Ничего себе! – удивился тот, и Рома понял – удивился Паша искренне, по-настоящему. – Где взял?

- Стояла на калитке. Вот дернул бы ты калитку – и наши кишки висели бы во-о-он на том дереве! Ну, так что? Может быть, тебе есть, что мне сказать, кроме того, что я уже слышал? Ты вдумайся – только что тебя могло не стать. И совсем не от укуса вирмона, или как вы их тут называете – «обернувшегося».

Некоторое время Паша молчал, очевидно, переваривая полученную информацию, потом сглотнул и сказал:

- Рома, мы сами толком не знаем, что у нас происходит. Петрович одно думает, дед Миша – другое говорит, бабка Агафья – третье. А ничего не сходится! Да, есть эти оборотни, наводят они на нас жуткий ужас, но мне порой кажется, что не оборотни страшны, а кто-то другой…

- Тот, кто ими управляет? – спросил Рома.

- Ну, вроде бы, - кивнул Паша. – После того японского шамана у нас все беды здесь и начались – то пожар, то наводнение, то оборотни. Меж собой мы с братом думаем, что шаман сюда какого-то злого духа привлек, вот он и вспомнил нам тот японский батальон, который наши деды сожгли…

Рома внимательно следил за моторикой и мимикой говорящего, и не находил противоречий – либо перед ним стоял настолько дремучий человек, способный вот так запросто верить в силу шаманов, либо это был искусный злодей, умеющий столь качественно маскировать свои подсознательные проявления.