Татьяна Дмитренко - Живая душа. Книга 1

Как меня там не пришибли, не знаю, но обмочилась я с перепугу сразу же! Смутно припоминаю как выползла из-под телеги и тут же запуталась в каких-то тряпках, а затем еле выдралась из окровавленной мешанины неведомого генезиса, то ли ошмётков порубленных тел, то ли просто крови, тряпья и жидкости с резким запахом. Попутно выдала на-гора не то обед, не то завтрак. Это действо заняло столько времени, что грешным делом подумала, что желудок выскочит через горло. После чего уползла далеко в какие-то кусты и вырубилась, не выдержав напряжения момента.

... На место побоища я набрела случайно через день после того, как очнулась под кустом. Зрелище растерзанных тел потрясало - дохлые лошади, художественно перемешанные с землёй, травой и тележным брусом, не опознаваемые, но явно человеческие останки, полчища трупных мух, неизвестные животные-падальщики размером с куницу и такие же вертлявые. Меня колотило так, что руки-ноги толком не слушались, поэтому обходила я это милое местечко практически на четвереньках и с большой осторожностью. Не хотелось соваться в это месиво, но пришлось, поскольку окровавленная одежда на мне воняла и топорщилась колом, обувь же заскорузла, ломалась и натирала ноги до кровавых волдырей.

В этом перечне ужасов и страшилок радовало только одно - тело мне досталось нестарое. Худым оно оказалось, что правда, то правда, но без шрамов, синяков и прочих отметин. Ноги подкачали, маленькие ступни заметно косолапили при ходьбе, но идти не мешали, да и кривизна в голенях тоже не особо напрягала. И без википедии понятно, что в этом мире модельная карьера мне не светит. Артрита нет и слава богу! Первые сутки я лежала пластом, задыхаясь от рыданий, от ужаса потерь и выгоняла стресс спасительными обмороками и дыхательной гимнастикой. Затем всё же обобрала первый мало-мальски подходящий женский труп, нашла какие-то чуни на ноги и побрела прочь, мучаясь от болей в стёртых ногах и резей в желудке. А если добавить одышку, тахикардию и спазматические рыдания от невозможности понять происходящее, то можно представить, как именно выглядело моё лицо при встрече с первым живым человеком, нашим 'мальчиком-за-всё'.

...Окончательным итогом происшедшего имеем нервный срыв, и посттравматическую потерю голоса. Онемела я, проще сказать. Таким образом, выучить язык не представляется возможным, поскольку я не могу и слова вымолвить, а уж о том, чтобы выяснить названия обыденных предметов даже мечтать не приходится.

Неведомые враги, напавшие на караван, даже не побеспокоились обобрать трупы на предмет дорогой добычи. Почему? Кстати, я тоже ни единой побрякушки не тронула, побоялась. Мало ли что, вдруг это слишком заметные штуки, чтобы продать их в первой же лавке первому скупщику краденного. Нет уж, нам такого добра не надо. Жива осталась и на том спасибо. Теперь надо думать о будущем, а для начала отмыться, постирать одежонку и увидеть себя со стороны. На кого я вообще похожа? И почему валялась под этой телегой с вервием на шее, в каком статусе я вообще нахожусь, и кто может меня спасти, убить, полонить, превратить в рабыню, распять, продать на органы?

- Экрима-а-а! - это жена Йарина орёт.

Зовут её госпожа Лира, а голосок проникает везде, как дяденька Рентген. Думаю, что даже в столице земли неведомой городские стражники приседают на задние копыта едва услышат сей трубный глас. Словом, за такой иерихонский голос убивать надо, и я плетусь на зов, а попробуй не явиться, эта курица будет кудахтать часа два!

Слава богу, я не понимаю сказанного, и к тому же не в состоянии слова вымолвить, иначе нашлась бы с ответом обязательно, а то я свой характер не знаю! И сколько бы я продержалась на нынешнем рабочем месте после сольного выступления? То-то и оно, дорогая Экрима, скорее всего, ты бы мгновенно потеряла этот самый кров и двухразовое питание. Собственная гордыня хороша, когда к этому есть предпосылки, а я пока никто и звать никак. Вот освоим язык, осмотримся, там будет видно.

Вчера отыскала в куче кухонного мусора кусочек светло-жёлтого воска, а сегодня Марис выстрогал и выгладил дощечку размером двадцать на сорок сантимов, так что вот вам, девушка, школьная доска, а в роли писала выступит здоровенный гвоздь. Обучение начнём рано утром, пока хозяева спят. Марис всё равно поднимается раньше всех, как и я. Он по делам служебным, а я с благородной целью помыться в старой лохани, спрятавшись в дальнем углу конюшни, пока господа работодатели почивать изволят.