Александра Лисина - Темный мир. Забытые боги

Почему это случилось именно сегодня, Эланна и сама толком не поняла. Но после того, как наследник Рода Аверон дерзко предложил ей первый танец, у нее что-то нехорошо сжалось в груди. Бездна... никогда прежде этот напыщенный хам не позволял себе ничего подобного! И никогда не намекал столь явно на свое превосходство перед другими возможными кандидатами на ее руку. Однако стоило только явиться отцу, для которого Аверон-старший был первым советником, как тщательно продуманный план уклонения от его ухаживаний полетел в Бездну. Более того, отец и виду не подал, что заметил умоляющий взгляд дочери - неуловимо улыбнувшись, сделал незаметный, но явно одобрительный жест и вернулся к разговору с Элиаром, которого уже битый час терзал расспросами об обычаях Светлых.

Тем не менее, в отчаяние Эланну привело совсем не это маленькое предательство: Владыка мог творить в своем Дворце все, что угодно, и отдавать (или же не отдавать) предпочтение любому из своих придворных так, как сам того пожелает. И когда ему вздумается. Он мог даже открыто продемонстрировать свои симпатии, сообщить о своем неудовольствии или даже во всеуслышание заявить, кого именно желал бы видеть супругом единственной дочери. Другое дело, что это было не принято и подобные дела решались крайне деликатно. Но сознавать, что лишь древние традиции стояли сегодня между ней и этим хлыщом... и при этом видеть, как стремительно темнеют глаза у Тирриниэля...

Эланна сама не помнила, какое нелепое оправдание с ходу выдала удивленному ухажеру от неожиданного испуга. Ей почему-то показалось, что если она этого не сделает, Владыка Л'аэртэ совершит что-то нехорошее. В ее памяти все еще жив был тот тягостный разговор, в котором он честно признался, что не всегда контролирует свой ужасающий Огонь. Да Эланна и сама успела убедиться, что наследники Изараэля весьма вспыльчивы и крайне нетерпеливы. Если уж даже спокойный и сдержанный Таррэн порой был готов временами полыхнуть бешеным пламенем, то чего ждать от остальных? Особенно когда они в голос утверждали, что Таррэн контролирует себя лучше всех?

Конечно, ллер Тирриниэль делал все, чтобы во время визита на Лиару случайно не напугать свою прекрасную гостью. Его глаза почти никогда не теряли своей невероятной глубины и не наполнялись жутковатыми огненными бликами. Он был неизменно вежлив, предупредителен, осторожен и очень внимателен. Он самолично показал ей все чудеса Золотого Леса, познакомил (издалека, разумеется) с коренными обитателями Проклятого Леса. Скромно отказался демонстрировать собственное могущество. И весьма охотно сопровождал юную Владычицу на целой веренице балов, устроенных лордами Золотого Леса в честь ее прибытия.

Он неотрывно находился поблизости, чутко оберегая свою спутницу от излишней суеты и, особенно, от почти вездесущих, но совершенно бесшабашных перевертышей. Бережно хранил ее покой от многочисленных (порой - не самых приятных) загадок Лиары. Искусно прятал истинный цвет своей страшноватой ауры и всячески оберегал от неприглядной правды о недобром наследии Изиара.

Однако Эланна все время ощущала, как в его присутствии напрягаются защитные амулеты. Как тревожно дрожат они в предчувствии возможного всплеска чужой силы. Подспудно чувствовала, что ей далеко не все открыли, и откуда-то знала, что несокрушимое спокойствие и прохладная уверенность Темного лорда - всего лишь маска, тонкая грань, опасно слабая преграда для истинного Огня Жизни, с рождения бушующего в его жилах. Ужасающе притягательное сочетание красоты и смертельной угрозы. Чарующая близость бездонной пропасти, в которую буквально тянуло окунуться с головой. Невыносимая привлекательность смерти. И жутковато манящий аромат его мягкой кожи, к которому ненавязчиво примешивался запах весеннего солнца. Буйного, жаркого, беспощадного, к которому даже не знаешь, что лучше: поддаться ли, бездумно растворяясь в лучах его теплых объятий, или же бежать без оглядки, откуда-то зная, что промедление может стать последней ошибкой в твоей долгой жизни.

Вот и сегодня Эланна вновь ощутила это странное чувство. Как только заглянула в его глаза, на дне которых скручивались в тугие жгуты опасные искры нешуточного раздражения, так и поняла - если не сделать что-то немедленно, может случится нечто очень плохое. С ним. Или с ними обоими. От этого понимания она сперва ошеломленно застыла, пытаясь справиться с волной накатившего страха, а потом, почти не задумываясь, выпалила какую-то неправдоподобную глупость. В довольной резкой форме отказалась подать смазливому рену Оганэ руку и, неожиданно растерявшись от собственной дерзости, быстро ушла. А теперь едва не бежала прочь от многочисленных сомнений и собственных, порой не слишком понятных чувств, в которых вдруг запуталась, как мошка в чужой паутине.