Евгений Михайлов: Несломленный. Сборник прозы и стихов

У нас стояла в зале ёлка,
Мигали лампочки на ней.
Я напивался втихомолку
И становился всё грустней.
Жена уставилась в окошко,
С тоской в него уткнула нос.
Мне стало жаль её немножко,
Но тут явился Дед-Мороз.
За ним ввалилась свита гордо:
Была Снегурка в юбке мини
И Обезьянка с красной мордой,
И даже Зайчик с носом синим.
У нашей перманентной ссоры
Нарушен был привычный ход.
Забыв взаимные укоры,
С женой мы встали в хоровод.
А Бык, успев подраться где-то,
Попозже остальных пришёл.
Пропев про ёлочку куплеты,
Мы все направились за стол.
Я после первых двух стаканов
Повёл себя неадекватно,
Принявшись тискать Обезьяну.
Что дальше началось — понятно…
Жена с Быком уселась рядом,
Тот возбудился моментально,
Её пронзая жарким взглядом.
Они уединились в спальне.
Я в дверь стучал, крича угрозы,
Метал в них и огонь, и воду,
Пил вместе с Дедушкой-Морозом.
А дальше — только эпизоды:
Дым коромыслом, крики, визг.
Инстинкты заслонили разум.
Совсем легко напиться вдрызг,
Но протрезветь непросто сразу.
Не в силах совладать с Быком,
Стал впечатлительным я слишком.
Мне показалось, что тайком
Смеялся надо мной Зайчишка.
Ему устроив прессинг жёсткий,
И остальным не дал я спуску.
Помял Снегурочке причёску,
Порвал на Обезьянке блузку.
Снегурка очень оскорбилась,
Взял посох в руки Дед-Мороз,
Тут ёлка под ноги свалилась.
Мне очень нелегко пришлось.
Звенела, падая, посуда.
По рёбрам чувствуя пинки,
Я не надеялся на чудо —
Руками прикрывал виски.
В глазах густел цветной туман.
Очнулся я в кабине лифта,
Где кайфовал, как наркоман,
Держа в руках какой-то лифчик.
При этом был в одних трусах,
В ботинках на босую ногу.
Гостей разнёс бы в пух и прах,
Когда бы их догнал. Ей-богу!
Я не хотел казаться нежным,
Но чувство меры потерял.
Теперь на каждой Бабе Снежной
Я этот лифчик примерял.
Под утро был уже в «ментовке».
Теперь пора и отдохнуть.
Хотелось бы вот так же ловко
На Старый Новый Год кутнуть!

Стужа пришла в этот край с ноября.
Цветом зловещим горела заря.
Холод пронзал всё живое насквозь.
Жуткие вещи творились в лесу:
Стал ледяною скульптурою лось.
Зайцы пинками забили лису —
Та, замерзая, к ним кинулась сдуру.
В схватке жестокой у самой норы
Сняли с плутовки пушистую шкуру,
Мысля зайчат от простуды укрыть.
Люди, стеная, пришли к колдуну.
Он им шепнул, посмотрев на Луну:
— Выживем все, если Богу Зимы
Жизнь молодую пожертвуем мы.
Лучше найдите девицу покраше,
В этом спасенье ватаги всей нашей.
Долго не думая, в хижине старой
Взяли злодеи сиротку-Анютку.
Мачеха им отдала её даром,
Весь разговор принимая за шутку.
Жертву доставили быстро в чащобу.
О колдовском приговоре радея,
Сняли шубейку с красавицы, чтобы
Напрочь замёрзла она поскорее.
Руки и ноги связав ремешком,
Чтоб не сбежала она ненароком,
Место нашли ей под ёлкой высокой
И по домам воротились тайком.
Юная жизнь уходила из тела.
Сон беспробудный охватывал нежно.
Тут неожиданно к ней подлетела
Тройка лихая коней белоснежных.
Выйдя из санок крутых, Дед Мороз
Срочно бедняжку из леса забрал
И во дворец свой чудесный привёз,
Где новогодний сверкал карнавал.
— Станешь Снегурочкой, внучкой моею, —
Старый кудесник сказал мимоходом.
Больше тебя обижать не посмеют,
Будем гостей поздравлять с Новым Годом!
Глянула девушка и обомлела:
Хоть бы один был с нормальным лицом.
Брызжа кровавой слюной то и дело,
Шёл перед нею парад мертвецов.
Кто-то разбился в машине на трассе;
Финкой кого-то пырнули в живот.
Всех до утра чародей седовласый
Сделал живыми. На то — Новый Год.
Были там те, кто замёрз этой ночью,
Те, кто от водки палёной сгорел
И досаждало Снегурочке очень
Скопище их веселящихся тел.
Видя, что праздник слегка поутих.
Стала Снегурка разыскивать Деда:
— Нам ещё надо поздравить живых!
Тройку скорей вызывай и поедем!
Утром они возвращались пешком.
Были искусаны губы у внучки.
Шла она бойко с медведем под ручку.
Дед был без шубы, зато с синяком.

Вишнёвые спелые ягоды
Над крышей разрушенной пагоды
Рубинами светятся алыми.
Своими глазами усталыми
Гляжу я на них равнодушно.
Лежу на истёртых ступенях,
Набедренник сняв и набрюшник.
Лягушка, мне прямо на члене
Уселась, застыв, как в нирване,
Блаженно прищурила глазки.
Её я тревожить не стану,
Пусть ловит свой кайф без опаски.
А чашечка рисовой водки
Украсит мой отдых короткий.