Кае де Клиари - Большой одинокий король

Мои тоже кое-что могут в этом отношении. Например, слиться с миром или с мирами, прорасти в них так, что ни один дестроер такой мир не выжжет. Усилия сразу многих понадобятся. Но это грозит развоплощением личности самого демиурга, что в нашем случае является эквивалентом смерти.

Во время последней войны так и было — могущественнейшие дестроеры ухитрялись прорваться в самый центр королевства демиургов и там принести себя в жертву разрушению, уничтожив попутно от нескольких сотен, до десятков тысяч прекраснейших миров! Демиурги тоже не оставались в долгу — проникали в самое сердце вражеского королевства и там оживляли, наполняли собой полыхающие злом мёртвые сферы…

Кстати, последнее слово осталось за демиургами, хоть официально была защитана ничья. А всё потому, что наши «животворцы» заново наполнили жизнью все опустевшие сферы. Даже налитые до краёв ядом и те освоили. А вот в королевстве дестроеров до сих пор ничего не могут поделать с несколькими очагами жизни, наполненными сущностью пожертвовавших собой демиургов.

Их там травили всем миром, и жгли, и топить пробовали, и смертельные болезни подселяли, а они живут! В общем, работа — высший класс! «Мори их не мори, им трын-трава!» — как сказал кто-то из умных дестроеров, давая характеристику одному такому миру.

Но в этом не было моей заслуги. Тогда демиургами правил другой король. Увы, он был одним из тех, кто «пророс» в самом сердце королевства дестроеров.

Итак, что там этакого натворили мои «творцы» на сей раз?

Признаться, когда посол развернул передо мной карту, на которой был изображён участок границы и нейтральной территории, на которую покусились приграничные демиурги, у меня сердце упало! От нейтральной полосы осталась узенькая тропинка, по которой я сам врядли смог бы прошагать, чтобы не задеть границы с той или другой стороны.

Конечно дестроеры тут же отреагировали на столь вопиющее нарушение. На их стороне выстроились тесными рядами крупные и зловещие миры смерти! При этом они не заходили за предписанную линию, хоть и вовсю переливались чёрно-красным светом, находясь в полной боевой готовности.

Но, как бы то ни было, наступающей силой были переливающиеся зелёным, голубым, розовым и перламутрово-белым живые сферы. Их было больше, хоть они и уступали дестроерным убийцам в размерах.

Казалось, ещё немного и обе противоположные силы соприкоснутся. А тогда даже мы с королевой не сможем остановить будущую войну. Кошмар!

Первой моей мыслью было — мчаться туда во весь опор и карать придурков демиургов, а их изделия предавать уничтожению! Дурная мысль, гадкая. Нет, нужно придумать другой выход, иначе можно так увлечься, что потом не остановишься.

И тут меня что-то слегка толкнуло в затылок, я даже подумал сперва, что это шапка с короной отчего-то съехала. Но нет, с шапкой всё было нормально. В затылок меня толкнуло предчувствие. Тот самый «сторожок», который не покидает хищника даже тогда, когда он спит. А я как раз не спал, значит, бдительность должна работать на полную катушку.

Так что же случилось? Покушение? Вполне возможно. Пока я тут королевствую, на меня было уже не менее двадцати покушений. Причём, только четыре из них были делом рук дестроеров. Остальные организовали демиурги ультра-созидательной группировки, не желающие мириться с новыми порядками. Фанатики, короче говоря.

Почти всех их удалось остановить моим телохранителям, но один всё же прорвался через последнюю линию обороны, и мне пришлось успокаивать его самому. Нет, для этого не потребовалось доставать из-под трона кистень, я просто врезал ему в челюсть кулаком и передал в бессознательном состоянии подоспевшей охране. Недаром же меня называют — Большой король!

(Если кому-то интересно, что за наказания постигли неудачливых убийц, то насчёт дестроеров не знаю — я их передал, их же королеве, а что она с ними сделала, это уже её забота. Своих олухов я приговорил к ссылке в их собственные миры на правах рядовых жителей, сроком на одну жизнь в каждом из этих миров. Последнему назначил кое-что дополнительное — наделил его локальным бессмертием и запретил обитателям его творения упоминать его имя всуе. Пусть помается! По крайней мере, некоторое время я никого из них не увижу.)

Не отрываясь от карты и делая вид, что поглощён её изучением, я бросил поверх бумаги взгляд на тронный зал для малых приёмов. В толпе придворных вроде всё было в порядке. Немного отлегло от сердца — не люблю, когда на меня покушаются свои.