Евгений Нетт - Первый Шаг

Жалел ли я? Да. Не мог не жалеть. Даже несмотря на то, что приобрёл несоизмеримо больше, - силу, свободу и Акедию, - иногда на меня всё равно накатывала грусть. Особенно в такие моменты, когда я отчётливо понимал, чего лишился. Рациональность и логика? Нет, для души их не существует. Если человек лишается чего-то, то он в любом случае будет жалеть.

Несмотря ни на что.

Я открыл глаза и, вынырнув из омута собственных мыслей, отпустил флагшток. Миг – и несчастный железный штырь закачался, хрустнул… И беззвучно ухнул вниз, прямиком на крышу обнаружившегося далеко внизу не то храма, не то церквушки – характерные купола и позолоченные семигранные символы не оставляли возможности определить здание как-нибудь по-другому.

На лицо выползла глупая улыбка, а в следующую секунду я, сменив форму на воздушную и подхватив ключ от комнаты и мешочек с серебром, нырнул в один из многочисленных узких и тёмных переулков. Попасться на глаза какому-нибудь магу – последнее из того, чего мне сейчас хотелось. Вообще само решение скакать по крышам и лазать по башням было, мягко говоря, ошибочным, а уж ломать флагшток... Сначала сделал, и только потом – подумал. Иначе, как детством, неожиданно взыгравшим…

По ушам резанул приглушенный крик, раздавшийся где-то позади. За спиной словно сами собой начали формироваться щупальца, однако прямой опасности я не ощущал. Нежелательный инстинктивный порыв был задавлен, а мой взгляд зашарил по тонущим в полумраке стенам зданий. Узкий, в ширину достигающий едва ли двух-двух с половиной метров переулок был образован целой вереницей двухэтажных домов, плотно прилегающих друг к другу. Окна сюда не выходили, а с того места, где я стоял, светлая арка, ведущая на оживленную улицу, была хоть и неплохо видна, но едва ли кто-то снаружи станет сюда заглядывать.

Идеальное место для убийств, грабежей и насилия.

Тем временем мой взгляд наткнулся на неприметную, чуть приоткрытую, потрёпанную временем дверь. Учитывая, что помимо неё в подворотне не было ровным счётом ничего, откуда до меня мог донестись крик, то идти нужно было именно туда. Хотел приключений? Пожалуйста – они сами тебя нашли.

Пройти мимо? Возможно, случись со мной что-то подобное, когда я ещё был человеком, то я бы просто проигнорировал этот крик. Но я не человек. У меня есть сила, есть возможность помочь...

Да и замаливать грехи нужно начинать уже сейчас. Не перед богом, нет – перед самим собой.

◆◇◆◇◆

- Тише, тише. Расскажешь, где держишь серебро – и всё с тобой будет хорошо. – Абсолютно неприметный мужчина средних лет присел на корточки и похлопал по жирной щеке связанного по рукам и ногам толстяка. – У тебя ведь много его должно быть после продажи билетов, правда?

Толстый мужчина задёргался в тщетной попытке освободиться от пут, но разбойник своё дело знал хорошо. Он и его люди никогда не задерживались на одном месте, предпочитая странствовать по городам, проворачивать парочку крупных дел и бесследно исчезать, оставляя доблестную стражу Империи с носом. Конечно, слишком богатых и важных шишек они старались не задевать, но вот таких, как этот жирдяй, - владелец одного из недавно прибывших в порт кораблей, ещё не успевший совершить даже парочки рейсов, - щипали регулярно.

- Сумма и место. Заберу деньги – и освобожу тебя. Ничего сложного, Марк, правда? – В руках Густава откуда-то взялся небольшой нож с лезвием, в длину достигающим не больше шести-семи сантиметров. Игрушка, но в умелых руках, да применительно к связанному, беззащитному человеку… - Или у тебя пальцы-уши-глаза лишние? Деньги – они ведь приходят и уходят…

Вдруг Густав дёрнулся, покачнулся вперёд – и завалился набок, словно лишившийся подпорки столб. Толстяк, зажмурившийся при виде блеснувшего в свете керосиновой лампы лезвия ножа, распахнул глаза и уставился на скрывающийся в тени мужской силуэт, в правой руке сжимающий не то палку, не то дубину. Но вот, наконец, незнакомец шагнул вперёд, и перед владельцем корабля предстал невысокий мужчина лет пятидесяти, в типичной для обывателя одежде: грубой тунике, матерчатых штанах и дрянного качества ботинках. Но взгляд притягивала не она, а густая шевелюра вьющихся каштановых волос, чем-то напоминающих львиную гриву.

Мужчина в два шага приблизился к толстяку и, подняв выпавший из рук разбойника нож, перерезал путы. Верёвки соскользнули на грязный дощатый пол, и несчастный громко застонал: похитили его не час и не два назад, и теперь получившие свободу затёкшие конечности пронзила сильная, резкая боль.