Сергей Калашников - Билет в одну сторону

Дэн не слишком органично вписывался в команду. Нарочно людей не чурался, не сторонился парней или девчат, общался со всеми ничуть не скованно, но всё равно оставался одиночкой. Возможно, это из-за любви к рыбалке? Он предпочитал удить на крючок и знал для этого множество способов. А общение рыбака со снастью — дело тонкое и вдумчивое, не терпящее гомона или суеты.

Поскольку рыбачил он один, то занимался этим всегда с борта титанового теплохода, который некоторые остряки уже прозвали "Утюгом" и, чтобы не подвергаться опасности нападения, отплывал от суши и дрейфовал или стоял на якоре. Улов обычно накапливал в морозильном отделении теплохода. Его забирали, подъезжая на том самом грузовичке, который был собран совместными усилиями механиков. Бывало, и свежим забирали, если улов случался богатым.

А ещё Дэн наблюдал через камеру за подводным миром. Ещё до сезона дождей они с Ломом примечали в воде силуэты существ, похожих на крокодилов. Потом в мокрый период вода стала мутной и ничего в ней толком было не разглядеть. Зато сейчас видимость снова сделалась приемлемой, и крокодилы опять стали появляться в поле зрения. Хорошенько разглядывая особо удачные кадры удалось отметить, что челюсти у этих созданий не столь длинные, скорее массивные, хвост выглядит менее вытянутым, а размеры тела близки к человеческим. Это далеко не гиганты, но существа исключительно быстрые и сообразительные — ни разу не потревожили наживку на его крючках, да и блесна их ничуть не интересовала.

Вот и сегодня с самого раннего утра парень навострил лыжи на рыбалку, коей сейчас и занимался. На его голове красовалась чуть ли не самая настоящая нон-ла — коническая вьетнамская шляпа, которую ему сплела из соломки Лёля. Шляпа служила ему отличной защитой как от палящих лучей солнца, так и от дождевых струй. Пялиться на мёртво застывший поплавок Дэну надоело, и он, расправив спину, потянулся. Окинул взором просторы озера, и тут его внимание привлёк не особо крупный, но уже взрослый волк, сидящий на галечном пляже каменистого восточного берега. Он был не один — рядом присутствовало ещё одно существо гораздо меньших размеров. Приблизительно, с человека двух-трёх лет от роду. Наведя на эту пару камеру говорилки, мальчик уверенно опознал в существе какого-то мелкого мартышкообразного примата. Ну или иного рода обезьянку с крепким хвостом. Она спокойно сидела рядом с волком и ела натуральный банан. Только непривычно маленького размера, буквально укуса на два-три. Впрочем, рядом этих фруктов лежала целая гроздь.

Обезьяна ловко отделяла от этой грозди один банан за другим, освобождала от шкурки, которую бросала в воду, откусывала, а то, что не поместилось в рот за один раз, закидывала в пасть волку. Волк ловил эти гостинцы налету и, делая пастью подбрасывающие движения, раздавливал плод коренными зубами, после чего глотал.

"В принципе, собаки на Земле едят каши, да и фруктами могу полакомиться, и овощами, — ничуть не удивился Дэн. — Но какой смысл обезьяне баловать того, кто запросто может её слопать?! Похоже, не всё в этом мире подчиняется звериным законам. Есть и здесь место для бескорыстной дружбы."

У Дэна близких друзей никогда не было, как не было и врагов. Слишком он, наверное, был для этого рассудочным. Всегда понимал, выгодно ему что-либо, глубоко безразлично или идёт не на пользу. Так уж мозги у него устроены — чересчур прагматически.

Между тем волк явно засёк наблюдающего парня и теперь поглядывал в его сторону и, время от времени, издавал вой, однозначно переводимый как "Вижу" — обычное приветствие между серыми при встрече. Люди тоже произносили это, как сигнал узнавания и отсутствия намерения напасть. Но, вообще-то волчий язык весьма беден и чересчур неконкретен. Это же слово может значить и намерение: "Хочу увидеть" например. Или: "Желаю познакомиться". То есть хорошенько разглядеть. Вообще, в последнее время у колонистов сложилось мнение, будто волки человеческий язык понимают даже лучше, чем свой собственный. Однозначней.

Мальчик вытянул из воды самую обыкновенную деревянную удочку, которая оказалась уже без наживки, хмыкнул — кто-то крайне осторожный и терпеливый обкусал всё, что только мог, а он так этого и не заметил. После чего прошёл на корму и вытянул из воды ещё одну снасть, но уже посерьёзнее — длинную леску с десятком привязанных к ней поводков с крючками. Некий паллиатив перемёта и яруса, адаптированный к местным условиям. Снял пару рыбин, успевших позарится на наживку, после чего не стал снова забрасывать орудие лова, а смотал его на мотовило и убрал в рундук. Выбрал лебедкой носовой якорь и направил судёнышко прямиком к галечному пляжу, где сидела заинтересовавшая его парочка.