Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

— Тэльство связано с сексом?

Вот теперь на меня поражённо воззрился не только Русс, а вообще все находящиеся в комнате байлоги.

— Секс — это хорошо, — глубокомысленно заявил один из чёрных и чешуйчатых.

— …Но вообще-то к тэльству никакого отношения не имеет, — укоризненно посмотрел на него ангелоподобный спецназовец.

— Не имеет, но всё равно — хорошо, — упрямо повторил тот.

Народ оживился и с готовностью поддержал новую тему для разговора — тем самым сильно меня смутив. Послушав бурное обсуждение между другими байлогами, Русс вздохнул и предложил отойти в другую комнату — чтобы и меня не стеснять, и другим отдыхать не мешать. Лисс тоже увязался следом за нами.

— Если ни с чем таким не связано, то я согласна пройти процедуру. Думаю… уверена, что и Вира согласится, — решительно сказала я.

— Я уже предлагал, — вздохнул Русс. — Хотя бы с Ликрием — ему-то уже всё равно.

— Нет, — набычился Лисс. — Не буду. Не надо, мы всё равно не станем тэлиться. Я хочу, чтобы вы меня таким запомнили. И чтобы ничего не мешало.

— Выйди, я Софье наедине лучше объясню, — попросил подростка спецназовец. — С тобой не получится — перебивать начнёшь.

Лисс сгорбился и обхватил себя руками:

— Я-с всё-с равно-с не-с соглашусь-с!

— Объясню, чтобы она больше не предлагала, — успокаивающе пояснил Русс. Дождался, пока молодой байлог покинет помещение, закрыл дверь и повернулся ко мне. — Я лучше других понимаю Лисса, потому что тоже вырос в Тартаре.

Подождав, пока я удобно расположусь на ковре из вешности, спецназовец сел сбоку. А потом приступил к неспешному рассказу. И уже вскоре удалось понять, чего так боится Лисс.

Чтобы тэлиться, байлогу необходимо вылезти из скафандра, открыться. Предстать перед тэлями таким, какой он есть на самом деле — в своей природной форме.

— У многих… почти у всех из нас подсознательно сидит страх. Ожидание того, что нас-настоящих не примут, что начнут относиться предвзято: в ту или иную сторону, — Русс горько усмехнулся. — Хотя, если совсем откровенно, то не просто ожидание. Мы уверены в том, что к нам начнут так относиться… и справиться с этим убеждением сложно. Мне так и не удалось.

Уточнив и поняв, что нам не обязательно во время процедуры находиться в сознании, предложила другой вариант: усыпить и сделать всё необходимое. Оказалось, что об этом уже думали, но Лисс опять отказался. Юноша считал, что поступив так, подорвёт наше доверие, точнее — те его остатки, которые ещё сохранились после трагических событий.

Тяжело вздохнула. Судя по всему, Русс тоже понимает, что Лисса в этих вопросах не переубедить. Ну или, по крайней мере, не в ближайшие недели. Даже страшно становится. Причём пугает вовсе не то, что скрывается под змейкой. Амёба, черви, ещё какая-то непривычная форма жизни — биологические особенности можно понять и принять. Но юноша… все байлоги глубоко погрязли в комплексах. Кстати, если подумать, это очень многое объясняет. Даже поведение того же Асса. Он ищет одобрения, пытается быть нужным, страдает, если на него не обращают внимания. Любопытно, это обосновано природной особенностью байлогов, или такие обширные комплексы сформировались из-за истории данного вида, воспитания… пропаганды, в конце концов?

В общем, Руссу удалось меня убедить. Лиссу тяжело физически, но не легче и в моральном плане. Юноша ошибочно считает, что немалая доля вины в том, что произошло, лежит на нём. Охраняет нас от самого себя, как от какого-то зла.

— Возможно, я всё-таки способна как-то помочь? — ещё немного подумав, спросила древтарца и поспешно продолжила: — Это уже насчёт другого. Можно ли мне остаться с Лиссом?

Русс некоторое время ковырял мягкую вешность, лежащую на полу — а она будто ласкалась к руке байлога.

— Нет. Примерив на себя — всё-таки нет, — наконец покачал головой спецназовец. Ещё подумал и пояснил: — Точнее, нет и по объективным причинам тоже. Если тебя сейчас покупать — то придётся со всем немалым кредитом брать. Ну допустим, у меня есть такие деньги. Но ты — мироходец. У Лисса нет и, скорее всего, ещё долго не будет нужного уровня допуска — чтобы гарантировать, что ты не навредишь. То есть отвечать за тебя придётся кому-то другому. У меня тоже нет. А если бы даже был — я постоянно в разъездах. Кроме того… дальше уже личное. Насколько понимаю, Лисс никогда себя не простит, если тебе из-за него придётся поступиться своей жизнью. Планами, надеждами… свободой. Ты можешь гарантировать, что делая такое предложение, не жертвуешь ничем, что было бы для тебя важно? — серьёзно посмотрел на меня Русс.