Юлия Гордон-Off - Карелия

Софья Феофановна молча присела передо мной на колени и стала целовать мне руки. И не было в этом пафоса или картинности, мать благодарила за сына, но я ужасно испугалась, чтобы она не сказала чего-нибудь, что будет не исправить, выхватила у неё свои руки:

— Вы лучше расскажите, как вам удалось его выходить. Я если честно, последние пару дней к нему даже не заглядывала, очень боялась увидеть, что он умер…

— К нам его на носилках привезли, голого, в одеяло завёрнутого, хорошо, что морозов сильных ещё не было…

— Это я понимаю, меня в лазарет тоже после помывки не одевали и тоже на носилках только в одеяле одном отвезли…

— Ну, вот, воняло от него, не смотря на мытьё… Вообще, шансов у него не было, если бы не лекарство, профессора Ермольевой. Молодая совсем, но какая умница! У нас в госпитале пенициллин появился буквально за три недели до этого, мы только первые результаты успели осознать, а тут и не думали даже, абсолютные показания. Сразу взяли на стол, сделали ревизию грудной клетки, ушили рану и плевру, пришлось удалить почти всю нижнюю долю левого лёгкого, убрали отломки рёбер, и пулю немецкую винтовочную. А первый укол ещё до операции сделали. Вот он и пошёл на поправку, буквально на глазах. Если бы не очень сильное истощение, может и за неделю бы выправился, а так все процессы замедлились, но встал на ноги, ты же его на новый год видела. А когда он рассказывать начал, каким чудом ему выжить удалось, если бы сама на операции не видела, не поверила бы. Вот твоим чудным счастливым ручкам благодаря, живёт мой сын!

— А что за лекарство, вы так сказали…

— Да! Лекарство удивительное, почти панацея… У нас сейчас такие дебаты идут, копья ломают. Чубы трещат, как говорится. Дело в том, что микробиологи, которые его создали выставили жёсткое требование, а наркомздрав его безоговорочно поддержал и запретил нарушать, чтобы в каждом случае каждому больному колоть полный курс, и запретить в течение курса снижать дозы, только повышать, если требуется. А ещё вводить лекарство строго по часам, каждые четыре часа. Пара сестёр проспавших уколы уже под суд загремели, говорят…

— Ну, если так требуется, и наркомат подписал, так чего обсуждать?

— Милая девочка! Если бы всё было просто! Ведь на стороне тех, кто выступает против тоже резон есть, у нас от одного укола крупозная пневмония прекращалась, а на нашем отделении после двух уколов больной с сепсисом и тяжелейшим разлитым перитонитом в себя пришёл и есть попросил. А тут на каждого больного уходит минимум сорок две дозы, а эти сорок доз могли бы спасти сорок, а может восемьдесят раненых! А развернуть большой объём промышленного производства пока не удаётся, всё, что есть, это только полученное фактически в лаборатории, каждая доза на вес золота! Представляешь, какие страсти кипят! А ещё микробиологи дрова в топку подкидывают, что у них на подходе лекарство от туберкулёза, причём любого. А это столько больных и таких тяжёлых, что уму не постижимо… У нас под Москвой ещё с царских времён есть санаторий, где больные с костным туберкулёзом доживают, я бы сказала догнивают, а там ведь почти все молодые. А сколько ещё таких санаториев и больных по всей стране и по всему миру!.. Уже два письма, подписанные всеми светилами медицины, товарищу Сталину направили. Вот после второго письма он авторов собрал и все, кто тогда на приёме побывали, теперь молчат и свою точку зрения больше не отстаивают, хотя ещё много шума осталось… Ты конечно, ловко разговор увела, но и я не вчера родилась. Я знаю, что маму я вам заменить не смогу никогда, но знайте, что вы обе мне как дочки, которых у меня никогда не было, но я очень бы хотела! И не отвергайте мою просьбу! Вы когда сами детей вырастите и поймёте, что такое долг материнской благодарности за спасение ребёнка, вот тогда сможете что-нибудь сказать. И я попросить хочу… Мне Саша говорил, что там у вас с Сергеем видимо что-то произошло, но вы оба не говорите, а ты простить его не можешь, я и не прошу его прощать, значит, заслужил, ты не капризная профурсетка и так вижу. Просто не отталкивай его резко. Он и за группу погибших ребят своих себя винит, и что как командир ошибок наделал, а ещё ты там предложила всех гидросамолетом эвакуировать, а он считает, что это его как командира недоработка, что не подумали вовремя. После нового года пришёл, когда с тобой хотел поговорить, чёрный весь и молчит все дни. Тоже ведь характер, есть в кого… Ты ничего мне не обещай, просто подумай после…