Юлия Гордон-Off - Карелия

По этому адресу можете нам писать, мы здесь пробудем, не знаю сколько, но нам потом ваши письма обещали переслать.

Про папу ничего не знаю, сказали, что его с заводом отправили на Урал, еще, когда все были живы. Писем от него нет и от вас тоже.

Служба у меня идёт спокойно. С Верочкой наверно смогу управиться. Если она согласится, то отправлю её к вам.

Желаю вам здоровья! Берегите себя! Мы вас всех очень любим и целуем!

Ваши Мета и Вера Луговых."

Пошла взяла конверт у хозяйки.

— Ты чего смурная такая?

— Написала бабушке и дедушке…

— Они ещё не знают?…

Мотнула головой и пошла запечатывать письмо, в комнате Верочка сидела, читала письмо и молча плакала. Господи! Ну, что делать то? Я обняла малышку, и поплакали вместе. Потом запечатала письмо и подписала адрес Вологодской области. Убрала письмо в свой планшет, ящик я у метро видела…

Нас позвали ужинать, за ужином Ираида Максимилиановна сказала, что ни Софья Феофановна, ни Александр Феофанович вырваться не могут. Оба сегодня отзвонились, расспрашивали, нам приветы и извинения. На фронте под Москвой тяжёлые бои, но немцев гонят. Из-за боёв много раненых и Соня из госпиталя отлучиться не может. А Сергея перевели долечиваться домой, но он числится на отделении пока. И ему дали капитана…

А рано с утра я поехала сдаваться на комиссию…

С утра быстро написала печатными ровными буквами на первом конверте: "Москва. Кремль. Иванову И.В. (Лично в руки.) Посторонним не вскрывать." В части для обратного адреса: "Подольск. Васильев."

У метро быстро кинула письма в ящик и поехала сдаваться. В приёмном отделении, пока ждала своей очереди с удовольствием отметила, что я в своей хорошо сшитой чёрной шинели, утянутая в талии, в белом кашне, кубанке со звёздочкой и тремя нашивками главстаршины смотрюсь гораздо красивее, даже лётчиков в кожаных регланах с торчащими из под них синих галифе. Вообще, вы уж послушайте женщину, галифе категорически не терпят кривых и тонких ног, да и к сапогам требования предъявляют. Уж точно со сбитыми у многих понтовыми "гармошками" я бы очень многим ходить не советовала, и на их месте бы просто постеснялась с таким ужасом ниже пояса носить что-нибудь, кроме кавалерийской шинели до пола. Но мужчин мне не постигнуть и одно мелкое, с меня ростом, недоразумение со старлейскими кубарями и двумя изуродованными обезвоживанием корявыми ветвями пустынного саксаула вставленного в галифе и гармошки, вместо ног, даже попробовал заход в мою сторону сделать:

— Милое дитя! Как вас можно называть?! — Уж лучше бы не улыбался, без двух передних зубов и прокуренных до цвета какашек остальных. А уж про лютый чесночный дух не перебивающий перегара… Нас вообще лучше не называть и больше и не подходить никогда ближе километра! Но не скажешь ведь так…

— Главстаршина Луговых!

— Это значит флот?! — Ну, уж нет. На такие тупые вопросы не отвечаю. Стою молчу, этот гиббон пытается поближе передислоцироваться и даже типа грабки протянул, а вот теперь не молчать:

— Смирна-а-а! Два шага назад! И дышите в другую сторону, у меня закуски не хватит такое нюхать! — Рефлексы великая вещь, ржёт в голове Сосед. Это он умудрился гаркнуть моим голосом, что живчик вытянулся и хоть не отошёл строевым, но в глазах всех наш поединок слил на корню и все присутствующие весело загоготали над стушевавшимся кривоногим Казановой. Но видать природный оптимизм победил, и он всё-таки чуть отодвинулся и ответил:

— Молодец! Давно меня так не покупали! Мельников моя фамилия, авось и свидимся… — И не дожидаясь ответа усвистал куда-то. Больше ко мне не цеплялись, но внимание я уже одним своим видом привлекала. Это вы меня ещё в берете моём любимом не видели…

Наконец, меня приняли, записали, переодели во всё больничное и арестовали всю мою форму. Хорошо, что пистолет оставила в квартире в вещах, затолкав в свои любимые сапожки. Выдали чудовищных габаритов пижаму, но сжалились и поменяли на рубаху чуть ниже колен и тапочки. Хорошо, что умудрённая опытом Ираида Максимилиановна мне навязала пару шерстяных носок, и ещё несколько полезных мелочей, а главное пару книжек. А вот больничный халат нам носить гораздо лучше, чем мужчинам, и если они в халатах становятся как бритые налысо ёжики, нелепые и беззащитные. То я могу его подвязать и не просто как попало, а красиво, и совсем не для того, чтобы все местные кобели стойку сделали, а чтобы сама себе нравилась. Мой вопрос кастелянше про кушак, которыми ни один пациент не пользуется, разве, что поглядывает на него в плане намылить в случае какого-нибудь злого медицинского вердикта. Кушаков мне на выбор предложили целый ворох, и я штук десять перебрала по качеству и цвету, на что кастелянша, сначала недовольная, потом прониклась и даже подмигнула в конце, типа "знай наших". Мне достался новенький байковый бледно-голубой халат длиной всего десяток сантиметров не достающий до пола и я его перетянула в своей более, чем изящной талии тёмным бордовым кушаком завязанным прямым узлом, при двух оборотах вокруг меня.