Юлия Гордон-Off - Карелия

Вот потом и началась наша болтанка. В затоне тронулись плавно и ровно, со стороны наверно красиво выписав дугу, а вот на открытой воде Ладога нам дала прочувствовать свой капризный характер. Впрочем, как сказал один из матросов, это ещё не штормит, самая лучшая для нас погода, на лодке никто в озеро не сунется, да и катер не всякий выйти рискнёт, так, что доставить обещают с гарантией. Вот только в каком виде…

Через несколько часов началась наша высадка, оказалось что при такой волне к камням не подойти, моряки буквально вброд по плечи в воде ногами искали подход к берегу и нашли, но всё равно до берега оставалось ещё больше десяти метров, а по скруглённой палубе я чуть не полетела в воду, когда меня рация перевесила и качнуло. Всю нашу группу на руках матросы перенесли на берег. Когда я ещё ждала своей очереди, я вслух удивилась, чем ещё больше удивила командовавшего рядом командира катера:

— Вы же в тыл к финнам идёте, вам мокрыми никак нельзя, сейчас уже не лето, а мы вернёмся и обсушимся… Вы главное, дело сделайте, чтобы не зря всё было!..

Хоть мы оказались на камнях, не замочив ног, но вставать и бежать, после нескольких часов болтанки было неимоверно тяжело, земля под ногами не качалась, она бодалась в ноги и вот теперь, наконец, подступила тошнота и было единственное желание тихо лечь и замереть хоть на пару часов. Но Никита и командир нас гнали вперёд. Периодически звучало, что от Салми всего в паре километров и надо до рассвета уйти в глубину леса, что тут хутора натыканы на каждой поляне. И мы бежали… Хотя, надо быть честной перед собой, ту "иноходь", которую мы тогда были в состоянии изобразить, бегом наверно даже самый отъявленный оптимист бы не назвал.

В темноте, постоянно спотыкаясь, с хлещущими по лицу иногда ветками я пыталась перебирать ногами, и чтобы поменьше спотыкаться повыше поднимать колени. Но самое противное лично для меня были не бугорки и корни возникающие на пути и попадающие под подошвы, гораздо противнее были ямки, когда и так поднятая нога опускается на всей траектории готовая встретится с бугорком или просто землёй, но не встречает сопротивления и проваливается в предательскую глубину и не готовое к этому тело уже почти готово нырнуть вперёд, но надо успеть удержать равновесие, а ухватиться в темноте не за что. И если бы я была налегке, то удержать равновесие смогла бы легко, но на спине болтается рация, которую даже встряхивать сильно нельзя, не то, что падать с ней, а если я не выйду на связь, чтобы передать и получить подтверждение встречи, то всё с самого начала было зря и не имеет смысла, то есть если я сейчас умру тут, провалюсь в болото, но успеют вытащить рацию, а потом худо-бедно командир сможет выйти в эфир и передать всё положенное и выполнят задачу, то рация будет для нашей Родины важнее моей жизни…

Не знаю сколько я шла-бежала ещё осознавая, что я делаю, мне кажется, что не останавливаясь я это делала несколько недель непрекращающейся ночи. Вообще, поймала себя на предательской мысли, что молю о том, чтобы скорее пришёл рассвет, ведь при свете мы носиться по финским тылам не сможем, а значит остановимся и смогу тихонечко свернуться личинкой и дать отдых избитому нагрузками телу. Несколько бесконечных недель у меня в ушах бухал мой пульс, а ночь никак не хотела заканчиваться и если мы бежали куда-то на север, то мы уже давно должны были сорваться с крутых скал Баренцева моря или Белого, не очень сильна я в географии. Ноги уже давно одеревенели, и я только едва угадываю, что под ногой мох или коряга, ямка или заросший черникой бугорок, да и подниматься они не хотят, в них уже давно нет сил… В моём мешке не рация, а какой-то злой медведь, который оседлал меня, такой большой и тяжёлый. Ведь пусть она и неудобная, и квадратная, но рация должна вести себя смирно, а не скакать по моей спине, как живая и пинать меня изо всех сил, всё время сильно дёргая в разные стороны. Борьба с этой взбесившейся поклажей отнимает последние силы и порой так удачно приходятся толчки, что колени подламываются, но кто-то из темноты протягивает руку, которая помогает встать и не упасть, а потом сделать ещё один шаг…

Но через какое-то время я наверно выключилась, я уже не пыталась бежать или двигаться, я уже особенно и не соображала, меня даже тошнить перестало, я просто брела куда-то или топталась на месте, меня поворачивали, направляли и я снова тупо шагала, вернее вздрыгивала ногами… Сколько раз я падала, я тоже не знаю, но ощущений, что я валюсь куда-то в памяти сохранилось предостаточно и я даже каждый раз успевала обрадоваться, что сейчас я наконец упаду и буду лежать… Но лечь мне так и не дали, и я снова куда-то брела сквозь хлещущую меня по лицу мокрыми холодными ветками темноту…