Юлия Гордон-Off - Два письма

— Ну, и каша у тебя в голове, — вдруг восхитился Сосед. — А что не так? — Да, нет, всё хорошо… Теперь давай сапогами займёмся, а то уже вечер.

Сапожки такие уютные, что снимать их совершенно не хочется. Но они мои и никуда не денутся, а если Сосед говорит, что их нужно обрабатывать, то лучше послушаться. А ещё очень хочется их в руках получше рассмотреть, надо же, как у товарища Сталина! Но об этом лучше никому не говорить.

И снова шипит вакса, а утюг заглаживает везде, где только может дотянуться. Кто бы мне раньше сказал, что после того, как на подошву вакса намазана слоем толщиной в несколько миллиметров, и прогрета утюгом, вся куда-то в подошву впитывается, так, что подошва сухая остаётся. Голенища не так сильно, но тоже ваксу впитывают. Хорошо, что Сосед предупредил, и я мокрое после стрижки платье на старые папкины штаны и рубаху поменяла. Когда с беретом возилась, хоть тоже ваксу использовала, так не уделалась, а с сапожками даже лицо запачкала. Вот они стоят теперь на чурбачке, сохнут и остывают, как Сосед велел. А завтра с утра надо их начистить и наверно к дяде Ахмету зайти, чтобы он подошву резиновым клеем напитал, а то сапоги для помещений, а нам по улице ходить и ещё неизвестно куда молодую краснофлотицу загонят. Сосед хитрый такой, как утюг от ваксы оттирать, так спрятался и мне самой пришлось. Хорошо, папка проснулся и вышел во двор покурить и помог между делом, пока я побежала чаю подшуметь и на ужин чего-нибудь собрать. Вон уже идёт, шаги слышу. Папка вошёл с утюгом и сапожками в одной руке, тазиком и тряпками в другой:

— Ну, рассказывай, давай, дочь!

— Я теперь краснофлотец Луговых! А уже потом твоя дочь…

— Ну, я бы поспорил, что раньше яйцо или курица… — Хитро подмигнул он. — Это где же тебя так назначили?

— Пап! Я же ходила на радиокурсы и экзамен лучше всех в группе сдала, вот меня и поставили на воинский учёт, как радиоспециалиста. А потом, я краем уха слышала, у них чехарда случилась, с нашей фамилией ведь не поймешь, мальчик или девочка, вот и зачислили меня в учебный отряд подводного плавания…

— Это который в Гавани на Большом?

— Ну, да… Вот я и говорю, что я теперь по всем приказам есть краснофлотец Луговых. А сейчас дома, а не там, потому, что одеть и обуть они меня не могут. Вернее, могут, но я в том, во что они могут одеть, утону и не выкарабкаюсь. Поэтому я сегодня ходила в ателье и деньги у тебя на сапожки брала…

— Я тут твои сапожки глянул, на них тех трёх червонцев точно не хватит…

— А эти сапожки мне вообще подарили даром, я часть денег потратила, когда вторую пару заказывала…

— Это кто же такой добрый, и за какие заслуги тебя так одаривает? — По голосу я поняла, что надо скорее объясняться, а то папка у нас горячий.

— Папа! Это дядя Амаяк, он сапожником за Домом Книги работает, они с дядькой Ахметом друзья, дядя Ахмет нас познакомил. А подарок потому, что он их для одной хорошей женщины шил, а когда узнал, что я военная стала, и мне форменная обувь срочно нужна подарил. Я спрашивала, сколько стоит, а он сказал, что в сапоги часть души вложил, а у души цены нет, поэтому дарит. А вторую пару на осень и зиму он сам посоветовал сразу заказать. Не сердись, они с дядей Ахметом хорошие…

— Ахмет — это который сапожник на Среднем на углу?

— Да, он.

— Хороший мастер и мужик ничего… А как ты додумалась к нему пойти?

— Пап! Ну, мне же нужно с обувью что-то решать, ты бы видел, какие чудовища сорокового размера мне выдать хотели. Вот я и пошла к дяде Ахмету, я ведь кроме него никого кто близко к обуви и не знаю…

— Ловко у тебя выходит, дочка! Нужно было твоему Валерке с железом что-то придумать, ко мне пришла. А ты знаешь, что мы теперь твоему Валерке, вернее для лётчиков этот "НАП Назарова" уже пятый комплект клепаем. А сейчас с нашего завода три бригады на "Большевик" переводят, судовых заказов сейчас мало, а эти настилы очень нужны оказались. Говорят, что уже заказаны полсотни комплектов только лёгких, можешь себе представить. Только, самое трудное знаешь, что с ними оказалось?

— Не знаю, конечно…

— Так шоферы прослышали и тащат секции к себе. От первого комплекта до аэродрома чуть больше половины довезли, почти половину по дороге растащили. Теперь каждую машину с секциями под охраной отправляют. Смех и грех, честное слово… Но говорят, что с нашими просёлочными дорогами действительно очень удобно. На заводе даже думают специальную бригаду выделить для автобатов и танкистов секции делать. И все бракованные секции не в переплавку, а в автобаты. Говорят, что всех разработчиков к Сталинской премии представили. Вот, каков оказался Валерка, башковитый парнишка! У вас, что случилось то? А то он от меня как чёрт от ладана шарахается…