Юрий Штаб - Второй Шанс

Проходил эфир за эфиром, а продюсеры Второго канала не давали себе поблажек и с приближением каждых выходных выдумывали какую-нибудь экстравагантную особенность. В конце одной из серий, попрощавшись с покидающим шоу конкурсантом, они разделили оставшихся участников на два лагеря — «синий» и «зеленый». Потом объявили, что в следующем выпуске вылетит участник «синей» группы, набравший меньше всего голосов в свою поддержку. Через одну серию должен был вылететь уже член «зеленой» команды. Разделили же заключенных с помощью обычной жеребьевки, которую также превратили в целое представление. После того, как каждый из лагерей принес на алтарь шоу по одному участнику, их расформировали и опять объединили оставшихся в одну «дружную и сплоченную», как выразился в прямом эфире Славик, команду.

К этому моменту отношения между конкурсантами ухудшились, как мне тогда казалось, до предела. Однако впечатление это было ошибочное — время шло, а они все больше портились. Сложно даже вообразить, до каких конфликтов дошло бы дело, если бы они не сдерживали себя, памятуя о неусыпном надзоре камер наблюдения. Впрочем, некоторые вели себя наоборот подчеркнуто вызывающе, надеясь тем самым выделиться из толпы и привлечь к себе внимание. После того, как боссы Второго канала подтвердили, что ради прямого эфира конкурсанта достанут даже из карцера, периодически стали вспыхивать потасовки. Бойцов, их затевавших, торжественно тащили в саркофаг, делая и из этого шоу.

Был конкурс для болельщиков — самый активный из них, который в течение недели отправлял больше всех голосов, получал приглашение в зрительный зал на ближайший прямой эфир. Я не совсем понимал, в чем мотивация таких людей — то ли им хотелось поддержать любимого участника, то ли манила перспектива попасть на съемки, где, сидя среди известных гостей, они чувствовали себя членами элитного общества.

Рано или поздно, но такой ежедневный стресс просто обязан был вылиться во что-нибудь выходящее за рамки привычного. Все чаще мне казалось, что как раз этого и добиваются организаторы. Своей цели они достигли — после того, как шоу покинул еще один участник, Илья, его нашли в туалете со вскрытыми венами. Так как кабинка была закрыта изнутри, то и в вердикте следствия сомневаться не приходилось — самоубийство. На удивление, свой вылет он воспринял достаточно спокойно, после оглашения результатов голосования в припадках не бился, волосы не рвал и не плакал, как некоторые другие до него. Кредит на нем висел, как и у большинства остальных, но сумма не такая, чтобы из-за этого прощаться с жизнью.

Вот после этого события и начался настоящий маскарад лицемерия. Участники, которые еще сохранили «прописку» на шоу, рассыпались в словах сожаления и наперебой выражали сочувствие семье погибшего. Он же сам удостоился таких комплиментов, каких при жизни никогда, наверное, не слышал. Хотя буквально за пару дней до этого, когда Славик решил провести среди конкурсантов опрос на тему, что они думают о своих конкурентах, то там слова совсем другие звучали. Мнение ранее вылетевших участников продюсеров Второго канала уже не интересовало. Они считались отработанным материалом, потому им выступить с речью никто возможности не дал.

Гольцев принес мне записи высказываний конкурсантов, которая должны были прозвучать в ближайшей серии и захотел услышать мое суждение по этому вопросу. Меня подмывало высказать соболезнования всем участникам, в связи с тем, что они попали на это шоу, но я все-таки сдержался.

— Вылет с шоу — это еще не причина для самоубийства и не конец жизни.

— А про самих участников ты что можешь сказать? — поинтересовался он.

— Про тех, которые еще не покинули шоу? А что я должен сказать? Ты слышал, какие они дифирамбы пели вскрывшему себе вены Илье? Уму непостижимо, ну и люди меня окружают!

— Ты, можно подумать, раньше не знал, какие люди тебя окружают. Тебя так бесит их лицемерие? По-твоему, наверное, лучше человеку горло перерезать, чем лить крокодильи слезы.

— Меня смешит вовсе не их лицемерие, а непроходимая глупость. Они же дня три назад в интервью Славику конкурентов, Илью в том числе, грязью поливали не хуже, чем политики перед выборами. Теперь же поют о том, какой он был великолепный человек и верный друг. Неужели ни один из них не задумывался, как он сам будет выглядеть в глазах телезрителей?

Гольцев смерил меня удивленным взглядом:

— А как они выглядят в глазах болельщиков? Двулично? Неискренне? Ты только что сам упомянул политиков. Скажи мне, часто ли они обманывают?