Юрий Штаб - Второй Шанс

Адвокат неодобрительно смотрит на меня и спрашивает:

— А ты все шутишь? Не веришь, что тебя и вправду могут зарезать? Развлекаешься, вместо того чтобы...

— Чтобы что? — перебиваю я. — Вот чем, по-вашему, я должен целыми днями заниматься? Думать о приговоре? Или о реалити-шоу? Или мне нужно сидеть взаперти и трястись от каждого шороха, ожидая прихода убийц? Ну и каких из них посоветуете больше опасаться? Тех, которых могли бы прислать «блатные» или тех, которых на убийство благословит государство? Если размышлять все время о чем-то одном, то так можно с ума сойти. Вот я и развлекаюсь, как могу.

— Ладно, давай вернемся к проекту, — примирительно говорит Меренков. — Честное слово, Гольцев должен быть тебе благодарен, ведь ты в свое время пригласил адвоката, который теперь взвалил на свои плечи кучу его работы. По пути сюда я уже забежал к начальнику тюрьмы и переговорил относительно твоего будущего. Ты поссорился с одним из местных «блатных», камеры наблюдения это зафиксировали и теперь с ним проводят воспитательную беседу. Очень убедительную беседу, можешь не сомневаться.

— Не думаю, что это его остановит. Уже, наверное, вся тюрьма знает, что я отказал ему в просьбе. Если он не сумел внушить уважения мне, то скоро и остальные перестанут с ним считаться и вот тогда его добьют свои же.

— Да, — соглашается Меренков. — Но ты же понимаешь, что начальник этого заведения сумеет оградить тебя от опасности, так что ничего не бойся, скоро заживешь нормальной жизнью.

— Я и не боюсь. А нормальную жизнь мне сегодня уже обещал охранник. Отвечу вам также как и ему — нормальная жизнь начнется за стенами тюрьмы.

— До ее начала тебе придется участвовать в шоу, — напоминает адвокат. — Так что слушай меня. Этот проект позиционируется как интеллектуально-развлекательная программа.

— И что же там такого интеллектуального? — удивленно спрашиваю я.

— Не перебивай и все узнаешь. Это не просто реалити-шоу. Съемки разных конкурсов и интервью будут разбавлены экскурсами в прошлое. Там расскажут о том, как зародились тюрьмы, как в разных странах появлялись и менялись законодательства, какие наказания применялись к преступникам. Таким образом, шоу получит познавательный аспект. И вести эти лекции по истории придется тебе.

— Тексты рассказов подготовят журналисты?

— Да, — кивает Меренков. — Они постараются осветить самые интересные и любопытные аспекты в истории развития тюремной системы. Слава богу, за несколько тысячелетий человеческой цивилизации накопился изрядный багаж разнообразной информации. Ну а для тебя это будет ценным опытом по работе на камеру, чтобы потом, во время прямых трансляций, было немного легче.

— Ясно. Скажите, многие ли заключенные клюнули на приманку с кредитами?

Адвокат качает головой:

— Я точно не знаю. Ты же понимаешь, что банк такую информацию не дает, но думаю, что многие. Их специалисты свое дело знают — они пустили слух о том, что часть зэков взяла такой кредит и, соответственно, их шансы на победу выросли. Ну а теперь, конечно, и остальные побегут в кредитный отдел. Ажиотаж — дело заразное, сам понимаешь.

— Да. А ко мне еще гости должны прийти. Представьте — Николай Тарасов, собственной персоной. Обещал сегодня вечером быть здесь.

Меренков настороженно смотрит на меня и спрашивает:

— Он не говорил, что ему надо?

— Нет, просто просил о встрече. Советуете отказаться?

— Нет, думаю, стоит встретиться. Посмотрим, вдруг он что-то полезное скажет. Ты только интервью ему не давай — хватит. Он, конечно, профессиональный журналист и привык из разговора извлечь максимум пользы для себя, но постарайся больше узнать сам и меньше сообщить ему. Расскажешь потом, чего же он хотел.

Тарасов приходит ближе к семи часам вечера. Откровенно говоря, его нелегко узнать. Весь лоск, самоуверенность и энергия куда-то улетучились. Ко мне в камеру заходит, кажется, совсем другой человек. Он здоровается и стоит, переминаясь с ноги на ногу. Только после моего предложения он садится на стул и смотрит на меня, не зная, с чего начать разговор. Я говорю:

— Насколько я понимаю у современного журналиста жизнь очень суматошная — нужно постоянно общаться с разными людьми и уметь находить с ними общий язык. А ведь иногда так хочется расслабиться и для разнообразия просто помолчать. Однако я не думаю, что ты пришел ко мне в гости именно для этого. Будь как дома, тебя здесь никто не обидит.

Журналист чешет нос — то ли просто от задумчивости, то ли вспоминая, как я ему этот нос разбил. Наконец он подает голос: