Юрий Штаб - Второй Шанс

Я об этом читал в свое время. КНР тогда в чем только не подозревали: и система допингов (которыми пичкали будущих спортсменов чуть ли не с пеленок), и нетрадиционная медицина (целебные травы, акупунктура, особый массаж), и невероятные нагрузки во время тренировок (не выдерживавших детей просто выгоняли из секций и набирали новых, благо людей там много). Никто не мог сказать точно, где заканчивалась правда и начинались домыслы. Все это я озвучиваю Стасу. Он соглашается и добавляет:

— Да, но кроме всех этих причин нужно помнить о том, что государство сделало все, чтобы спорт стал настоящим идолом для людей. Причем идолом, не требующим жертв, по крайней мере, финансовых. Получается так, что в Китае развитое, спортивное население — это престиж державы, а у нас — личное дело каждого человека. Всевозможные секции и продажа экипировки стали хорошо налаженным и очень прибыльным бизнесом. Хочешь быть здоровым? — Плати! Конечно, для китайского правительства подобные достижения — это, в первую очередь, дело пропаганды, но в вопросах финансирования спорта государством западным странам есть чему у них поучиться. Там спортсмены самим своим примером рекламируют здоровый образ жизни...

— Ну да, а у нас атлетически сложенные люди рекламируют все больше водку, — перебиваю его монолог я. — Ну и фаст-фуд, конечно.

Стас согласно кивает и спрашивает:

— Я тебе не рассказывал о том, как когда-то пытался организовать спортплощадку? Нет? Ну слушай. Ты и сам знаешь, какова стоимость подобного инвентаря. Наиболее известные фирмы поднимают цены до небес. Даже самая низкопробная пара гантелей обойдется тебе в такую сумму, как будто они позолочены.

— И при всем при этом культ спортивного образа жизни всячески пропагандируется. Владельцы спортзалов быстро нашли общий язык и взвинтили цены на абонементы, — добавляю я.

Действительно, теперь каждый тренировочный зал гордо блестел брендовыми логотипами на деталях тренажеров. Привилегия ходить туда стоила немалых денег. Время от времени вспыхивали маленькие очаги сопротивления, но разрастаться им не давали. Команда из хорошего сварщика и опытного слесаря могла бы сделать целый комплекс тренажеров своими руками, для чего им нужен был лишь качественный металл. Иногда такие стихийные спортзалы появлялись, бывало даже и под открытым небом, но их быстро закрывали. Профессиональные производители экипировки вовсе не желали делиться с кем-либо своей монополией, так что на самодельные спортивные снаряды обрушивался целый шквал работников самых разных инстанций. Сами изделия, сделанные кустарно, объявляли низкопробными и небезопасными для жизни тренирующихся, подвергали анафеме за отсутствие лицензии и запрещали.

Стас же продолжает:

— Ты и сам знаешь, что даже обычная перекладина или брусья не попадутся тебе на глаза во время прогулки по улице. Спортивные площадки, при тех же школах, ограждены заборами и чужих туда не пускают. Что, возможно, и правильно. «Но почему бы не организовать небольшой спортивный уголок возле своего дома?» — подумал как-то раз я. Нашел дома несколько стальных труб и необходимый инструмент, вышел во двор. Два часа работы и вот на боковой части кирпичного гаража, владелец которого дал добро на мою деятельность, появились перекладина и брусья, вмонтированные прямо в стену. Поработал на совесть — снаряды могли выдержать вес минимум троих взрослых мужчин, что тут же доказал я лично вместе с двумя друзьями. После чего я, весьма довольный собой, отправился домой, думая о том, чтобы вскоре повторить удачный опыт и нацеплять по окрестностям еще таких же снарядов. Но радужные мои планы весьма быстро развеялись. Не прошло и пяти дней, как мне принесли повестку в суд. Трудно понять, каким образом была достигнута такая оперативность. Не хочется думать, что производители спортивной экипировки имеют развитую агентурную сеть, выискивающую вот таких самобытных конкурентов. Но если отбросить такой вариант, то я не знаю, на кого и пенять.

— Ну и в чем тебя обвинили?

Стас разводит рукам, затем для пущей важности поднимает вверх указательный палец и начинает декламировать, явно цитируя то, что услышал во время обвинения:

— Преступное легкомыслие толкнуло меня на создание травмоопасного объекта, расположенного в общественном месте и находящемся в свободном доступе для населения, в том числе детей. К тому же, я занимался своими строительными подвигами, не получив сперва одобрения инженерной комиссии. В суде еще сказали, что мои снаряды могут быть опасны, поскольку никакая официальная организация не провела расчетов и не подтвердила, что укреплены они надёжно. Я пытался донести до противоположной стороны, что проверил это лично, но мне объяснили, что я не комиссия и вообще лицо частное и заинтересованное. Ты бы слышал этот абсурдный спор! «А вдруг с вашей перекладины кто-нибудь сорвется!» — «Так и с любой фирменной перекладины человек может сорваться!» — «Там возле него всегда будет тренер или другие занимающиеся, которые мгновенно окажут ему помощь» — «Мой снаряд тоже не в глухом лесу стоит, а во дворе, где постоянно хоть кто-то да есть» — «А если сами крепления перекладины плохо смонтированы?» — «Хорошо они смонтированы, я проверял. Установленный дома турник тоже может быть плохо зафиксирован» — «Это невозможно, вы же знаете, что их ставят исключительно профессионалы»