Владимир Бабкин - Император мира

После Гурко у меня был Министр иностранных дел Свербеев, а ближе к вечеру Главноуправляющий Министерства информации Суворин. Вот, собственно, и все. По сравнению с моим обычным графиком это сущее безделье.

Так что сидел я теперь в плетенном кресле на берегу пруда и расслабленно удил рыбу. Имею право. И мне ничуть не мешал отдаленный шум, слышимый в вечерней тишине на очень большом расстоянии. Где-то там, за моей спиной, за домом, стучали топоры. Там силами Инженерно-строительного корпуса РИА возводились корпуса для Ситуационного центра и прочих служб, поскольку места для всего мне необходимого здесь явно недоставало.

А вот пионерлагерь притих. Детвора видела меня, сидящего на берегу с удочкой, и старалась сильно не шуметь.

— Как день прошел, сынок?

Шестилетний мальчишка явно томился необходимостью сидеть на месте, и удочка в его руках постоянно плясала из стороны в сторону. И не устает же целый день носиться в лагере! Впрочем, ответ был очевиден, Георгий так соскучился по обществу своих сверстников и так устал от всего этого дворцового этикета и требований безопасности, что был готов сбежать к детям при первой же возможности. В Гатчине у него хотя бы были какие-то друзья-сверстники, а в Москве он практически безвылазно просидел все это время за высокими стенами Кремля. А там как-то детей не водилось. Сановники, прислуга, солдаты да монахи, вот и все «друзья». Впрочем, в Гатчине он был лишь графом и всего лишь (сомнительной законности) сыном Великого Князя, а теперь…

— Все здорово, ПапА! Мне очень-очень нравится! Правда!

Я нахмурился и сказал строго:

— Георгий Михайлович, соблаговолите повторить то, о чем мы с вами сегодня условились.

Мальчик виновато вздохнул, но четко повторил:

— Правильно говорить пАпа, а не ПапА. Я больше не буду, честное-пречестное слово!

— А почему так правильно говорить?

— Потому, что мы русские и говорить должны как русские люди, а не как французы.

— Верно, сынок.

Я кивнул, смягчаясь, а затем продолжил:

— Георгий, ты вот уже два дня среди детей. В основном это твои будущие одноклассники и ученики Звездного Лицея. Они из разных сословий. Дворян среди них не так уж и много. Если ты хочешь, чтобы с тобой дружили по-настоящему, а не просто искали выгоды от дружбы с тобой, постарайся помнить, что в Лицее все равны. Не стоит там кичиться своим графским титулом. Ты помнишь, как звучит приветствие?

— Помню. Честь в Служении.

— Именно. И у дворянства Служение Императору и народу является пожизненным долгом.

Мальчик усиленно закивал.

— Без Служения нет дворянства, я помню папа.

— Ты прав, сынок. И никогда не забывай об этом. Как и о том, что ты сын Императора, и все будут смотреть на тебя и оценивать тебя. А через тебя будут оценивать и меня, и всю Династию. Кичиться этим ненужно, а вот честь блюсти ты обязан. Честь в Служении, мой мальчик, запомни это. В Служении Империи…

Тут поплавок на его удилище задергался и следующие минуты мы оба увлеченно тащили рыбу из пруда. Даже я с интересом смотрел на нее, ведь это не только первая рыба, которая была поймана при мне в этом пруду, но и вообще первая, которую я видел пойманной в этой эпохе. Что уж говорить про восторг мальчишки!

— Папа, можно я мальчикам покажу?

Я рассмеялся и отпустил его. Провожая взглядом бегущего вокруг пруда мальчишку с ведерком, и спешащего за ним казака-телохранителя, я поймал себя на мысли, что уже и думать забыл о графине Брасовой. Словно и не было ее никогда. Да, Георгию она была матерью, а моему прадеду женой, но мне она была ровно никем. Лишь горечь от понимания того, что я не смог ее спасти от выстрела того безумного унтера Кирпичникова. Там в Гатчинском дворце. У подножья трона Павла Первого. У подножья Императорского трона.

Была ли в этом гримаса истории? Или некая искупительная жертва? Наверняка, будь происходящее со мной доступным всякого рода блогерам и прочим почитателям дзена, миру были бы явлены сотни заумных теорий с претензией на истину. Но, нет и не может быть тут никаких рассуждений, ибо случилось все так, как случилось — я не смог спасти графиню Брасову, мальчик Георгий лишился мамы, а если к этому добавить такой нюанс, что за сутки до того этот самый мальчик фактически лишился и папы, и все по моей вине, то…

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 3 (16 мая) 1917 года.

Неровный шум лагеря был различимо слышен в моем кабинете через распахнутое окно. Разновозрастная детвора, разбитая на группы, проходила различные курсы и практические занятия. Причем, если в виду резиденции и рядом с прудом было относительно тихо, то вот из-за дальнего парка долетали куда более громкие звуки, хотя полтора километра дистанции и стена деревьев между нами сильно глушили гул моторов и хлопки выстрелов.