А конкурировали тут все и со всеми. За мое благоволение или просто за мое внимание. За возможность оказаться «до кавалергардов», а не «после». За возможность быть представленным нужным людям или дать себя заметить в чьем-то кругу. Борьба шла за само право быть на Большом Императорском Выходе, доказывая всем, и врагам, и деловым партнерам, и прочим завистникам, что ты все еще вхож ко Двору, все еще в фаворе, все еще значим или, как минимум, не забыт. И горе тому, кого не пригласят, кто останется там, по ту сторону белых кремлевских стен.
Почему-то у меня Большой Императорский Выход вызывал ассоциацию не с парадом, не с торжественным шествием и, тем более, не с молебном (хотя большую часть времени мы были как раз в формате богослужения), а с биржей, где маклеры выкрикивают свои предложения, стараясь перекричать друг друга. И пусть наша «биржа» не кричала и не швыряла бумагами, но по сути мало что отличало это «чинное и благородное» мероприятие от яростных биржевых схваток. На кону были огромные деньги, обширнейшие связи и самое серьезное влияние. Тем более что переформатирование элит и денежных потоков идет самым полным ходом.
И на фоне этого всего, академик Павлов предлагает мне не появиться на Большом Императорском Выходе? Нет уж, увольте!
Хотя не спорю, чуть не сдох там. Даже в голове слегка помутилось от жары на фоне общего недомогания, да недосыпания. А как тут поспишь? Такое творится, что…
Блин, реально отключаюсь. Надо хотя бы часика три соснуть…
Стук в дверь прервал доктора на полуслове. Я встрепенулся, разгоняя дрему.
— Да!
Генерал Кутепов. Собственной персоной. Пропал мой сон. Редко, когда мой исполняющий должность командующего Императорской Главной Квартирой являет свою персону пред Августейшие очи просто так.
— Что у вас, Александр Павлович?
Генерал выразительно покосился на академика. Тот ничуть не смутился, а вместо этого произнес менторским тоном:
— Вы, голубчик, когда-нибудь своими плохими новостями убьете Государя, позволю заметить!
Впрочем, Кутепов и бровью не повел, продолжая сохранять полное невозмутимое спокойствие, однако же, при этом не желая произносить ни одного лишнего слова при посторонних.
Киваю.
— Благодарю вас, доктор, вы мне очень помогли. Однако же, право, дела не ждут, так что давайте продолжим ваш осмотр чуть позже.
Павлов скептически смерил меня взглядом (интересно, он и на собак своих так же смотрит?) и заявил:
— Вы напрасно иронизируете, Государь! В вашем состоянии я бы поостерегся от лишних нервов. Вам очень нужен здоровый сон сейчас. Поэтому, воля ваша, я уйду, но я ответственно заявляю, что я не покину Дом Империи до тех пор, пока лично не смогу убедиться в том, что вы отправились в свои апартаменты и улеглись в постель!
— Да-да, доктор. Но сейчас, будьте любезны нас оставить.
Академик вышел с выражением полнейшего и всеобъемлющего неодобрительного авторитета на лице. Ох, уж, эти мне светила науки!
— Государь! Срочное сообщение из Великобритании! В Дублине вспыхнул мятеж, и ирландские инсургенты захватили главный арсенал.
Я прикрыл глаза. Доктор-доктор, что ж вы инсургентов не предупредили, что я должен поспать, а?
* * *
ИТАЛИЯ. РИМ. ВРЕМЕННЫЕ КАЗАРМЫ 6-ГО ОСОБОГО ПЕХОТНОГО ПРИНЦЕССЫ ИОЛАНДЫ ПОЛКА. 22 мая (4 июня) 1917 года.
Плац. Строй солдат. Полковой оркестр звенит медью труб и ударами барабанов. Реют флаги и знамена. Жаркое солнце и яркое южное небо лишь подчеркивают четкость построения. Никакой расслабленности, никакого отступления от устава. Смотр. Четкость и парад во всей красе.
Только что завершился обход строя, и новоиспеченный шеф полка поднялась на импровизированное возвышение.
Принцесса не была уверена в том, что силы ее голоса хватит для того, чтобы быть услышанной всеми, но воспитанное годами упорство и гордость не давали ей показать слабину.
— Воины Русской Императорской армии! Мои дорогие солдаты!
Князь Волконский стоял рядом и переводил, выкрикивая слова так, что Иоланда едва заметно перевела дух. Да, зря она переживала, ее слов солдаты все равно не понимают, а князь переведет и перекричит так, чтобы понятно и слышно было каждому.
Принцесса тут же себя мысленно хлопнула по щеке. Не сметь давать слабину! Какая разница, понимаю они тебя или нет, важно то, что они тебя слышат! И от того, будешь ли ты в их глазах писклявой мышкой или гордой львицей, зависит то, как тебя будут принимать! И никакой князь тебе тут не поможет, и никакой князь твою слабость не переведет в силу!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу