Владимир Бабкин - Император мира

Князь вздохнул и, последовав примеру принца, поднял свой бинокль и так же принялся следить за приближением первой колонны войск Русского Экспедиционного корпуса. Русская бригада покидала негостеприимную Францию и оставалось лишь надеяться на то, что Италия станет для них более гостеприимной. В том числе и для этого Государь Император направил его сюда с миссией. В том числе, но не только для этого. Такова уж международная политика.

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 15 (28) мая 1917 года.

— Итак, Ленин в Париже.

— Точно так, Ваше Величество. Владимир Ульянов, партийный псевдоним «Ленин», прибыл вчера вечером на Лионский вокзал Парижа. Вместе с ним прибыла группа социалистов из Швейцарии. Большая часть из них русские политические эмигранты.

— Дальше.

Министр иностранных дел раскрыл папку и сообщил подробности:

— Группа прибыла в особом вагоне. Состав группы уточняем. Согласно донесениям из Парижа, господин Ульянов прямо на вокзале выступил перед толпой с речью.

— С броневика?

Свербеев удивленно на меня поднял взгляд.

— Простите, Государь?

— Ленин с броневика выступал?

Министр слегка растеряно взглянул в свои бумаги.

— Прошу простить, Ваше Величество, но у меня на сей счет нет информации. У вас есть дополнительные сведения от военной разведки?

— О чем говорил господин Ульянов перед собравшимися?

Я счел лучшим проигнорировать вопрос, благо имею такую возможность. Свербеев приняв за должное мой встречный вопрос, ответил:

— Подробностей речи мы не имеем. Можем лишь опираться на сообщения парижских газет по этому поводу, которые описывают встречу лишь в самых общих фразах.

— Толпа большая была? Специально пришли встречать прибывших?

— Точных сведений у меня нет, Ваше Величество. Смею предположить, что большую часть толпы составляли праздные зеваки, коих так много сейчас в Париже слоняется без дела. Во всяком случае, об организованной встрече не сообщалось.

— Вот это и плохо, Сергей Николаевич. Очень плохо. Что МИД, что военная разведка, просто проспали и сам этот вагон пломбированный, и его движение, и прибытие группы революционеров в Париж, и само выступление, и, равно как, и дальнейшие действия этих, прости Господи, товарищей. Это никуда не годится!

Свербеев только и переспросил, уже окончательно сбитый с толку:

— Пломбированный вагон?

— Я не удивлюсь ни пломбированному вагону, ни броневику, — отрезал я. — Равно как не удивляюсь тому, что МИД и разведка проморгали все это дело.

Впрочем, я и сам хорош, чего тут на него наезжать. Расслабился, что Ленин сотоварищи в Швейцарии, и что революционная братва Бургундии и Прованса закрыла швейцарскую границу. Но тут, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет — пропустили своих единомышленников в Париж. Может потому и пропустили, чтобы те подальше были и у них самих не остались бузить, уж слишком амбициозные и активные товарищи рвались из Женевы в столицу французской революции.

Тем временем глава МИДа что-то мне пытался объяснить по поводу того, что официальная русская миссия во главе с Мостовским уже несколько дней как покинула Париж, и что российское внешнеполитическое ведомство может получить информацию лишь через вторые-третьи руки, такие как посольства нейтральных государств, представители международных газет, работающие во французской столице, а также от некоторых агентов графа Игнатьева, которые остались в Париже и работают на нелегальном положении.

— В общем так, — прервал я Министра, — с этого момента уделять особое внимание прибывшей группе революционеров, а в особенности господину Ульянову. Я не удивлюсь, что он быстро окажется на самой вершине их мятежного Олимпа. Посему, все, что он говорит, кому говорит, что пишет, все статьи за его подписью, в общем, все это должно пристально анализироваться и изучаться. Раз уж проморгали целый вагон, проехавший всю бурлящую Францию, давайте хоть держать руку на пульсе происходящего!

Свербеев поклонился, но счел возможным вставить свои пять копеек:

— Да, Государь, но позволю себе заметить, что господин Ульянов прибыл, что называется, к шапочному разбору, поскольку все ключевые посты уже заняты французскими революционерами и прочими ренегатами прежнего режима. Так что очень сомнительно, что прибывшим из Швейцарии достанутся какие-то влиятельные посты в так называемом «правительстве народной обороны».