Павел Дмитриев - Зло побеждает зло

- Лев Давыдович будет доволен! - в уши прорвался тусклый, как пропущенный сквозь вату, но торжествующий победу голос Блюмкина. - Да и мне больше славы без наивного кретина!

Темнота отчаяния поглотила сознание.

* * *

Поцелуй соленых губ - неужели смерть так встречает неофитов в своих чертогах? Следом пришел обжигающий удар по щеке, за ним - по другой, вроде как для симметрии. В глаза брызнул тусклый свет. Черты склонившегося надо мной лица медленно сползлись в осмысленный образ.

- С-с-сашенька! - чуть слышно просипел я.

Горло обернулось узкой переломившейся соломинкой, через которую в легкие с трудом и болью продиралась тоненькая струйка воздуха. Руки сработали быстрее мозга - сами собой нащупали ослабленную петлю и сбросили ее с шеи. Но легче не стало.

- Алешка! - всхлипнула моя спасительница. - Владычица, Пресвятая моя Богородица. Твоими всесильными и святыми мольбами перед Господом нашим отведи от меня, грешного и смиренного раба Твоего...

С трудом, цепляясь за спинку кровати, я сумел утвердиться на дрожащих от перенапряжения ногах. Под каблуками старыми костями прохрустели осколки разбитых наушников. Руки сочатся кровью и болью от сорванных об доски пола ногтей. Горло в огне.

Жив!

А вот Блюмкин мертв. Валяется как падаль в мокрых штанах, с аккуратной дыркой в затылке. Ненадолго задержалась его судьба в сравнении с историей моего мира! У изгвазданных в грязи сапог навсегда бывшего партнера блестит никелированными узорами дамский браунинг.*** Ох, все же какой удачный подарок я сделал Александре перед терактом! Не напрасно две обоймы по бутылкам расстреляно - свалила предателя одним выстрелом.

Визгливый женский крик пронзил дверь. Соседка! Тут же косяки содрогнулись от тяжелого удара. Кто-то из мужиков подтянулся, не иначе. Страха у местных после гражданской войны не осталось ни на грош, - придется прорываться с боем. Я подхватил оружие с пола, дернул затворную раму - пусто! Черт возьми! Погорячился зачислять Сашу в снайперы, где-то тут, в стенах и пародии на мебели, засажено еще пять пуль. Больше патронов для этой игрушки у нас нет.

- Бл..ть!

- В окно! - предвосхитила мои мысли девушка.

Тяжелый горшок с розенелью,**** пущенный моей рукой, пробил раму как ядро - крепостную стену. Щербатые осколки вынесла табуретка Саши.

- Беги! - прохрипел я.

Старорежимные филенки вовсю щепились свежим деревом под ударами топоров, но я постарался замести следы: размашистый пинок унес бутыль с остатками керосина в сторону двери, следом отправился безмятежно свистящий пламенем примус. Затем мне пришлось уворачиваться от разъяренного соседа - длинным прыжком выныривая в окно, я почувствовал его руки на своих щиколотках. Лишь инерция разогнанного в полете тела спасла меня от плена и жестокой расправы.

- Сюда! Скорее! - Александра махала рукой из-за жердей изгороди.

- Хр-р-р! - вторил ей я смятым горлом.

- Пожар!!! - взвыл за нашими спинами десяток разноголосых глоток.

Погони не было. Спасение жалкого скарба для местных жителей куда важнее священной мести. Мы кое-как дохромали до ближайшего перелеска; на остатках страха и по старой Карельской привычке я растушевал наши следы по торной тропинке, а затем утопил их в ручейке. Заодно отдышались, напились, смыли грязь и пот. Александра пожертвовала платок, из которого вышел отличный холодный компресс на мое опухшее горло. Она же его осторожно повязала, потом долго поправляла, скрывая багровый кровоподтек.

Только уложив все складочки мокрой ткани в нужном порядке, девушка решилась на осторожный вопрос:

- Мы точно его убили?

Интересно, про кого именно она сейчас? Но выдавить из себя вопрос я не сумел, поэтому только утвердительно кивнул.

- Ах, слава Богу! - сдержанность слетела с моей спасительницы как сухая шелуха с луковицы. - Пока ехала в поезде, вся извелась! Страшно, аж жуть, на каждой станции душа в пятки! Зайдут, схватят, думала с ума сойду! Потом представь, - она громко всхлипнула, - только с платформы в Чухлинке спуститься успела, авто с чекистами подкатило. У меня душа в пятки, убежать бы, да никак не могу, стою будто онемела, как дура глазами хлопаю. На сиденьях ребята, совсем молоденькие, шинельки все в пыли, но смеются, говорят давай дивчина, подвезем с ветерком! Едва сил нашла отказать, рот раскрыла, да тут меня будто Богородица толкнула в спину: беда идет неминучая, беги-торопись. Ноги прямо как сами занесли в ту машину, чуть-чуть дверку приоткрыть успели...