Павел Дмитриев - Зло побеждает зло

Определенно, Марте последние слова оказались знакомы. Она вздрогнула, на крахмальную гладь скатерти полетели капли свежесваренного кофе.

- Промурыжат в кутузке. Ославят как последнюю шлюху. Ладно. Но эти... Непременно изломают, а то и убьют! - Она посмотрела в сторону стоящих на каминной полке часов. - Дневной поезд на Мюнхен уходит через час пятьдесят пять.

- Да ну, - отмахнулся я. - Политических душегубов одна только пропаганда заботит, точнее американцы эти, тут только под горячую руку не угодить бы... пожалуй ты права, поехали, пересидим недельку в Берлине.

Марта смерила меня медленным оценивающим взглядом.

- Твое дело в России... Оно опасное?

- Сущий пустяк, - ответил я не сильно задумываясь. - Но почему...

Вопрос повис в воздухе как облачко табачного дыма над головой застигнутого врасплох школьника. Не требуется интеллект Эйнштейна, чтобы догадаться: работать по-соседству с Гитлером Марта впредь не сможет, в этом тихом альпийском закутке все знают все и про всех. В любом случае ей придется переезжать, обустраиваться на новом месте. Мне тратиться на расходы?! Ну уж нет!

- Недели с тебя... - я начал было отповедь, но резко осекся.

Кого увидят в моем лице бравые советские пограничники или чекисты? Респектабельного туриста? Как бы не так! Для них любой молодой, а тем более крупный и мускулистый мужчина прежде всего потенциальный террорист. Курьер. Авантюрист. Фанатик. Киллер. Кто угодно, только не скучающий по Эрмитажу и ботику Петра Великого "юноша бледный со взором горящим". Однако с девушкой... нет, молодой женой! Совсем же иное дело!

- Марта, а твой отец, он погиб за революцию или против?

- Не знаю...

Неужели наша практичная леди растерялась? Ха! Ставлю сто марок против пфеннига, папаша сражался исключительно на своей стороне - за обретение чужих материальных ценностей. Тем лучше!

- Не важно, - резким жестом я отмел оправдания. - Запоминай. Твой отец, потомственный рабочий, ушел из дома воевать за счастливую коммунистическую Баварию. Пал на баррикаде под пулями нанятых буржуями карателей, с красным знаменем в руках, как герой. Ты всю свою жизнь мечтала пойти по его стопам, ну, само собой, не в смысле погибнуть, но хоть одним глазком посмотреть, как счастливо живет в СССР свободный пролетариат. Вот только денег на такое путешествие никак не находилось. Пока однажды с гор за солью не спустился туповатый богач, владелец альпийского луга и коровьего стада в триста голов. То есть я. Немного тугой на ухо заика, готовый на все ради прихотей своей прекрасной супруги.

Несколько минут Марта молча переваривала новые вводные.

И подвела неожиданный итог:

- Муж подарит мне лавку в Берлине.

- Купим пятьдесят на пятьдесят! - возмутился я. - Извини за прямоту, но девушек в Германии покуда хватает!

- Тогда хорошую, - на сей раз Марта колебалась не долго.

- Время не ждет. - Я поднял руку привлекая внимание официанта: - Любезный, вызовите-ка нам такси минут через пятнадцать.

Уезжали по-английски: налегке и без прощания. Чемодан, который я успел купить для солидности, пришлось на всякий случай бросить в отеле; не страшная потеря. Девушке пришлось сложнее - в ее берхтесгаденской каморке оказалось на удивление много барахла. Однако на поезд мы все же успели - пусть и в самую последнюю минуту.

Остаток дня прошел в беготне по мюнхенским магазинам. Марта переодела меня в костюм горца, купила массивные очки, затем загнала в парикмахерскую и принудила мастера устроить на моей голове седоватый стариковский "ежик" - хотя свидетельству о рождении ее умершего кузена "стукнуло" лишь тридцать пять. Попутно она пыталась подобрать накладные усики и бородку, но потерпела фиаско - сойти за настоящие эти аксессуары могли только шагов с десяти, ближе фальшивость становилась очевидной.

Поэтому вечером мы экспериментировали с заиканием и "проявкой" будущих морщин при помощи популярной у местных модниц подтягивающей маски - смеси крахмально клейстера, овсяной муки и яичного белка, в которую добавили немного грязно-коричневой гуаши. Вышло на удивление неплохо - после высыхания кожа исправно стягивалась, выказывая неровный крестьянский загар.

Не сказать, что вышло убедительно, но... на следующий день в присутственном месте местной администрации мне удалось отделаться буквально парой фраз и подписей: будущая компаньонка оказалась прекрасной актрисой. Несколько слов там, улыбка тут; кто устоит, не поможет очаровательной фройлен поскорее окрутить состоятельного дикаря - пока он не очнулся, не сбежал обратно к своим козам да баранам?