Владимир Стрельников - Водяной. Книга 2

– Учтите, там хоть и командует майор, ему помогают пять офицеров, но кроме сотни солдат там еще минимум полторы сотни гражданских парней и мужиков. Нет, из этой полуторасотни есть казаков человек двадцать, но остальные – крестьяне в большинстве своем. Причем из тех, что ходоки на отхожие промыслы, то есть гастарбайтеры-авантюристы. И прибытие в лагерь почти полусотни молодых женщин может на них очень нехорошо воздействовать. Потому жесточайшая дисциплина. Анна, Василиса, понятно? Вы обе дворянки, среди китаянок тоже есть две девушки из дворян, обязательно познакомьтесь и договоритесь о взаимодействии. Ёркин-ходжа, поможете? И сам тоже, аккуратнее, ты из кокандцев, а потому представляешь для многих ненавистных рабовладельцев. Наши тебя в обиду не дадут, но сам тоже неприятности на афедрон не ищи, договорились? Поп там вполне адекватный, договоришься с ним. – Я поглядел на очень серьезных людей, которые собрались на первом каюке. Внимательно оглядел знакомые лица, улыбнулся. – Ну, ни пуха вам, ни пера, люди. Не подставляйтесь больше, меня может рядом и не оказаться. Про меня можете рассказывать что угодно, все едино вас всерьез не воспримут, мало ли, россказней. Потому церковников не опасайтесь. И пока.

После чего я просто исчез с палубы каюка, а мои русалочки без всплеска нырнули в аральские волны. Да лагеря майора Игнатьева осталось чуть больше полумили.

⁂

– Ну вот, Михайла, а ты переживал. – По плечу казака хлопнула широкая крестьянская ладонь. Раньше бы однорукий возмутился б, и плетей Аким точно б отведал, но то было раньше. Ныне ж, после того, что вместе пережили, Аким стал чуть ли не братом казаку. Тот даже подумывал о побратимстве и всерьез. – Видишь, княже как разрулил. Теперича надо б так устроить, чтобы на наших девок народ не кидался, и все будет нормально.

– Не переживай, почтенный. – Хмыкнула стоящая неподалеку чешка. – Здесь наш добрый спаситель тоже народ выручил. Причем офицеры, священник и, следовательно, солдаты в полном здравии. А сотня солдат всегда победит полторы сотни крестьян. Да и не позволят им вообще что-либо предпринять, ибо государева власть распространяется на все земли, где стоит нога солдата российского. Вот только я хочу домой, а тут застряла еще бог знает на сколько. – На самом деле, Анну здорово тревожила мысль о сохранении будущего ребенка в здравии. И если месяца три она могла особо не обращать внимания на мелкие неудобства, то чем дальше, тем сложнее ей было бы. Но делать особо нечего, да и воинский лагерь русских войск для российской дворянки многократно лучше, чем караван работорговцев.

Тем временем каюки пристали к импровизированному дебаркадеру, дамы сошли на землю. Василиса, Анна и две китаяночки, представительницы знати, представились майору и священнику, представили Ёркина-ходжу и старшего охранника, казака Михаила.

– Сударыни, надо признать, что ваше прибытие было весьма неожиданным. Но мы рады тому, что вы смогли освободиться из проклятого рабства и можете осветить наше скромное служение Государю своей красотой. Прошу прощения за скромность порученного мне гарнизона, но примите мои исключительные заверения, что для вашего удобства и удобства ваших подопечных будет сделано все, что в наших силах. Прошу вас, пройдемте. – Майор галантно поклонился и чуть прищелкнул каблуками начищенных сапог.

– Благодарю вас, господин майор. Прошу вас выделить нам место, где мы можем разбить наши шатры. – Анна очаровательно улыбнулась и слегка оперлась на локоть доблестного представителя императорского офицерства, прикрыв улыбку веером. Ну да, вокруг пески и саксаул. Но она – российская дворянка, майор – российский дворянин, что мешает им вести себя как будто на приеме в губернаторском дворце?

⁂

– Долго он еще? Пятнадцатый день сидит. – Марина поглядела на своего учителя и повернулась к Хилоле. – Как уселся сразу после писем-инструкций табибам и муллам, так и сидит. Вообще, он сказал нам, что пару недель поработает, может, стоит его позвать?

– Ага, даже не проверил, как мы с задачей справились. – Фыркнула Хилола и провела по волосам золотым гребнем. Как сказал водяной: «каждому допустимо иметь слабости, главное, чтобы они не имели тебя». А расчесывание волос, роскошных, густейших, переливающихся черным жемчугом, было одним из самых любимых занятий девушки. Ну, кроме плавания в штормовом море и охоты на работорговцев.

На самом деле, вот уже целых две недели русалочки были предоставлены сами себе. Мастер сразу по приходу в лагерь написал письма, отправил с ними девушек и засел что-то творить в своей комнате. Там что-то сверкало, искрило, парило, порой мастера вообще не было видно за взвесью из грязной воды. Но водяной даже не прерывался, делал и делал.