Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга девятая

Ну что ж, за своих женщин я порву любого, тем более они были беременные.

— Юрий Владимирович, — обратился я к Андропову, — спасибо, конечно за квартиру. Но вы знаете, чем сейчас занимаются восемь преданных лично товарищу Суслову людей?

— Нет, — удивился шеф КГБ и посмотрел на человека номер два в нашей стране, который очень занервничал. — А что происходит?

— Михаил Андреевич послал свою личную команду ликвидаторов к подъезду моего дома. Он решил захватить двух моих беременных женщин и увезти их к себе на дачу, где посадить под замок. Вот такая месть мне за вчерашнее. А вы говорили, что у него нет команды силовой поддержки, Юрий Владимирович.

— Это правда? — спросил Брежнев, пристально смотря в глаза Суслову, которому я блокировал в его голове все попытки соврать.

— Да, Леонид Ильич, — с трудом выговорил Суслов, борясь сам с собой.

— Зачем?

— Андрей стал слишком независимым. На него можно было надавить только через его девчонок.

— И ты поднял руку на беременных?

— Я ничего не знал об этом.

— Леонид Ильич, — обратился я к разозленному генсеку, которого я таким никогда ещё не видел. — Там эти гады окружили моих двух подруг у подъезда. Можно я перемещусь туда на пять секунд?

— Действуй. Смотри там, аккуратней.

Я не дослушал и исчез у них на глазах, тем самым подтвердив присутствующим, что неожиданное моё появление пятнадцать минут назад в кабинете Брежнева не было плодом их больного воображения. В это же мгновение я появился перед подъездом своего дома, около двери которого стояли Солнышко и Маша, а их окружали два мосгазовца и четверо в штатском. Их обереги излучали тревогу, которую я мог чувствовать в любой точке земного шара. Молодцы, что не забыли их взять с собой. И я тоже молодец, вовремя подстраховался и обеспечил всех моих четырёх любимых женщин амулетами.

Никто ничего не успел понять и, главное, даже коснуться моих любимых, как на асфальте лежали шесть «овощей». Я не стал их убивать. Они не собирались причинять физический вред моим жёнам, но само похищение могло сильно напугать моих подруг. Что сказалось бы негативно на состоянии моих малышей. Солнышко и Маша только успели понять, что им угрожает какая-то опасность возле подъезда. Они даже испугаться толком-то не успели, а я уже был рядом.

Они обе бросились ко мне и взволнованными голосами спросили меня:

— Кто эти люди?

— Это уже не люди, — ответил я и прижал их к себе, как бы защищая их от всех угроз внешнего мира. — Им теперь одна дорога — в Кащенко.

— Это ты их так? — спросила Маша, с тревогой поглядывая на лежащие на асфальте тела.

— Я. Теперь опасности больше нет. Можете спокойно ехать в гости. Только о произошедшем никому ни слова. А я пошёл дальше решать свои проблемы.

Нет, я не телепортировался назад в кремлёвский кабинет Брежнева. В «Волгах» ещё оставались два свидетеля, которые видели, что здесь произошло. Они могли не понять, что произошло с остальными членами их группы захвата. Но вот то, что они видели моё неожиданное появление из ниоткуда, это меня очень беспокоило. Придётся их тоже сделать «лежачими больными» или… Я решил выбрать «или», поэтому просто обездвижил этих двух водителей, направив волну отключения всех двигательных функций тела. Я теперь человеческий мозг знал в мельчайших подробностях, поэтому мог отключать каждый его отдел хоть по отдельности, хоть все разом.

После чего я из забрал с собой в качестве доказательства того, что эти идиоты собирались сделать с моими жёнами. Моё появление, но уже не одного, а с двумя людьми Суслова, вызвало уже не удивление, а восхищение у Брежнева и Андропова. Михаил Андреевич смотрел на меня, как на злейшего врага.

— Леонид Ильич, — обратился я к Брежневу, — Вот двое из тех, кто пытался напасть на моих девушек.

— Михаил Андреевич, — спросил Генсек у Суслова, — это ваши люди?

— Мои, — ответил главный идеолог страны, так как отпираться было бесполезно.

Но договорить он не успел, потому, что схватился левой рукой за сердце, а правой достал из кармана контейнер с таблетками валидола. Одну из таблеток он смог положить себе под язык, но это ему не помогло. Его голова запрокинулась назад и он потерял сознание. Брежнев нажал кнопку на селекторе и через пять секунд появились два врача, которые сначала увидели два тела, лежащих на полу, но я им показал рукой в сторону Суслова.

Один из медиков был с медицинским чемоданчиком, из которого он достал шприц и, набрав из ампулы какой-то раствор, сделал Суслову укол. Но тот в сознание не приходил. И не придёт. Я такие дела никому прощать не намерен. Это не я вызвал у него острый инфаркт миокарда и он был у него спонтанный. Но я сделал так, что его мозг погрузился в летаргическое состояние. Я знал, что это состояние длительной гибернации может продолжаться более 20 лет. Вот и хорошо.