Семён Афанасьев - Младший сын

– Это чэпэ. Это даже больше чем чэпэ, – неожиданно спокойно говорит Старший Воспитатель, поднимаясь со стула и направляясь к открытому окну. – Поножовщина, сюда же плюсую битву бутылками. Пьянка групповая перед этим. Применение спецсредств по несовершеннолетнему.

– А как его было унять? – сварливо ввязывается в диалог безопасник. – Надо было ждать, пока он кого-то насмерть уколет?!

– Надо было пьянку разгонять, – устало отвечает Воспитатель. – Сразу, как только ты узнал, что она будет. И не доводить до посиделок. Или ты и об этом не знал?

– Так. Давай соблюдать закон, – нервно бросает безопасник. – Что-то ты себя с моим начальством слишком лихо отождествлять начал. У меня есть своё руководство. Я согласен, что подчиняюсь тут общему распорядку дня, но на этом всё. Функции выполняю только свои. Ты считаешь, что я «в твоём государстве»? Так это не так, это государство в государстве. И давай полегче на поворотах с претензионным тоном.

Безопасник, уже договаривая фразу, начал клять сам себя прямо на ходу: он сам попал в расставленную собой же вилку. Которой не преминул воспользоваться Воспитатель:

– Смотри. Сложный несовершеннолетний (это я тебе как Воспитатель говорю, что он сложный…), вот он не первый раз машет ножом на территории. В суд мы его отправить не можем, поскольку встанет вопрос: а с чего он такой резвый? Вот шёл себе среди ночи, никого не трогал; а ну, думает, не погонять ли мне полтора десятка человек? Или всё-таки до этого что-то иное случилось?

– Ну да, всплывёт момент пьянки, – уныло соглашается безопасник, понимая заведомый проигрыш собственной позиции. – Да и суд не вариант. ТЫ же сам его туда отправлял; и чем окончилось? У него сейчас, по решению суда, прав на этой территории больше, чем у тебя! Гы-гы, – стараясь видеть во всём позитивное, безопасник, не долго думая, радуется собственному каламбуру.

Под молчаливыми и серьёзным взглядом собеседника.

– А теперь посмотри с моей стороны, – вежливо предлагает воспитатель. – На территории Корпуса есть ты, от твоей организации. Как раз для профилактики и пресечения противоправных и противозаконных действий, которые тяжестью содеянного выходят за рамки компетенции Воспитателя. Ты знал о пьянке?

– Ну давай, пообличай меня, – неприязненно вскидывается безопасник.

– Ты пресёк её? – спокойно продолжает Леонид. – В результате твоей халатности и бездействия, возникла групповая драка. Местами – с применением холодного оружия. Кстати, а где оно?

– Да чёрт его знает, – морщится безопасник. – Там не до того было. Во-первых, вся поляна в бутылках. Во-вторых, это как упал, задёргавшись так сразу кто-то из девок крикнул: не дышит!

– У одной девочки искра в биологии, – удовлетворённо кивает Воспитатель. – Видимо, она и кричала.

– Ну вот… Я врача звать, потом наряд. Пока с этим стадом разобрался, пока то-сё. Этого ж в медпункт унесли, – безопасник кивает затылком в сторону Административного корпуса. – А вещи его кто-то подобрал и, видимо, освоил.

– То есть, ты и вещдоки прое#л, – ласковым шёпотом восхищается Воспитатель. – Ну молодец, что ещё скажешь!

– Да можно, конечно, на камере в записи посмотреть, – хмурится безопасник. – Но только что теперь-то…

– Макс, я тебе сейчас кое-что скажу, ты меня только услышь. – Леонид останавливается посреди кабинета и присаживается прямо на стол. – Мне от жизни много не надо. Мне нужно, чтоб этот пацан буквально три-четыре недели тут прожил, живым и здоровым. А потом – мне всё равно, что и как. Мои интересы на этом заканчиваются.

Воспитатель, ничего не говоря вслух, трёт большим пальцем правой руки об указательный, многозначительно глядя на безопасника. – А вот что ты будешь делать, я не знаю. Лидии он, например, ухо отрезал после аналогичного. Хорошо, прилепили обратно быстро: медблок хороший. Почти как новое. Гы-гы, – спародировал предыдущее веселье безопасника Воспитатель.

– Я не Лидия, – серьёзно покачал головой безопасник, похлопывая себя подмышкой. – Я же его на месте исполню.

– Только попробуй. – Зловеще улыбается Воспитатель. – Сядешь надолго, приложу все усилия. Выпутывайся так. У меня с ним что-то типа нейтралитета: я не трогаю его, он тихо живёт своей жизнью и не донимает меня. Был нейтралитет, – поправляется Леонид. – Пока ты слона в посудной лавке изображать сегодня не начал.

– Надо было ждать, пока они друг друга не перережут? – едко вскидывается Макс, но тут же осекается.