Константин Калбанов - Пилигрим. Воевода

— Думаешь они запросят переговоры?

— Уже, — ответил он, указывая рукой на приближающихся всадников в вздетой на копье белой овечьей шкурой.

Подходи не бойся…

— Здравия, тебе отче, — откладывая в сторону топор, поздоровался Михаил.

По лицу отца Нестора пробежала уже привычная тень недовольства. Ничего. Привыкай. Тут земля русская. Тот же митрополит Ефрем уж все просчитал. Вон как вцепился в новые архитектурные решения. А главное, в купола-луковицы. Чувствует и верит в особенную стать русского православия. Не насаждает веру, а прививает ее.

А как без веры. Природа не терпит вакуума. Религия в любом случае должна быть. Даже если это идеология, чем православие по сути и является. Коммунисты отрицали религию, но насаждали веру в светлое коммунистическое будущее. Отобрав у людей одну цель существования, они тут же предоставили другую. Чего не сказать о демократах разваливших СССР.

— И ты здрав будь, сын мой. Вижу не успел вернуться и уже весь в трудах и заботах, — кивая на ладью, которую сейчас спешно переоборудовали, произнес священник.

— Ну так, припожалуют гости дорогие, нужно будет встретить.

— Понятно. А скажи-ка, Михаил, отчего ты из похода вернулся с детьми басурманскими? Когда твои купцы из Херсонеса и Тмутаракани везут детей русичей, тут твои устремления понятны. Ты определяешь их в семьи где их растят как своих детей. И так как ты их учишь, это уже дает свои плоды. Большая часть мастеровых из подростков будут. Но к чему тебе басурмане?

Когда половцы запросили переговоры, Михаил выдвинул условие, что ему должны будут передать две сотни мальчиков, возрастом от пяти до десяти лет и две тысячи лошадей. В случае отказа обещал продолжить битву. Как результат уничтожит полностью стойбище, уничтожит стадо при нем, а потом доберется и до основного, что пасется в стороне.

И никто ему в том не помешает. Всадники может и легки на подъем. Но сдвинуть с места такую махину как поселение и скот, не так-то просто. А уж уйти от преследования и вовсе нереально. Поэтому, как ни тяжко далось им это решение, но старейшины куреня покойного Газакопы пошли на это.

Михаил понимал, что его будут преследовать. Мало взять добычу, нужно ее еще и унести. Потому и остановил свой выбор только на лошадях. Ресурс не только дорогой, но и нужный. Хотя конечно, степные лошадки ему не больно-то нравились. Но ничего, найдется на них покупатель.

Он не ошибся. Оправившиеся половцы на второй день попытались уничтожить его отряд. Очень похоже на то, что в нападении принимали участие вернувшиеся домой воины. Зря они это. Курень и без того понес серьезные потери, а после этого наскока пожалуй и вовсе уйдет на самые задворки. Если вообще не прекратит свое существование влившись в другие куреня.

— Отче, дети это всего лишь глина из которых можно вылепить все что угодно. Главное, чтобы руки росли из нужного места. Так что, станут они русичами.

— А кровь? Что ты станешь делать с нею?

— Петька.

— Да, Михаил Федорович, отозвался подросток лет пятнадцати.

— Сбегай до строителей, принеси мне полную кружку сухого песка и четверть кружки цемента.

— Слушаюсь.

Паренек обернулся быстро. Не прошло и пяти минут, как он был уже перед Романовым, совсем потребным.

— Отче, как считаешь, я смогу поместить цемент и песок в одну кружку?

— Это невозможно.

— Ага. Ладно. Тогда смотри.

Михаил высыпал на доску песок, сверху посыпал цементом. Тщательно перемешал и ссыпал все в одну кружку. Та приняла в себя смесь без труда. Не потребовалось даже утрамбовывать.

— Отче, что ты увидишь, глядя на кружку и если не будешь знать, что я туда примешал цемент?

— Песок. Но как такое возможно. Это…

— Спокойно, отче. Тут никакого колдовства. Просто песчинки цемента истертого в пыль, занимают свободное место между песчинками песка, которые больше по размеру. Его тут четверть. Но глядя на смесь, ты видишь только песок. Мы вырастим, воспитаем и растворим в себе этих мальчиков, оженив на наших девицах.

— И где ты найдешь столько невест?

— Уж найду, не беспокойся. На Руси неприкаянных сироток хватает. Да и кто откажет жениху, коли будет знать, что дочь выйдет за мужа с достатком. У нас в Пограничном и сегодня живут сытно. Но то ли еще будет.

— Допустим. Но ты в организовал этот интернат, где обучаешь и половецких детей. Они будут общаться с привезенными. И те могут озлобиться.

— Поэтому половецкие дети и будут расти не в Пограничном, а на заставах. Прости, Отче, Белашкан вот-вот припожалует, а у нас работы еще непочатый край.