Илья Рясной: Семь смертей майора Казанцева

Нет, не нашел. Я бы почувствовал. Мы трое – Католик, я и Предмет, заключены в роковой треугольник и вибрируем в общем резонансе.

Только бы успеть раньше… Только бы успеть…

Глава 48

Уже две трети пути позади. Голова кругом шла от этих холодных гор. Смешались в сознании бесконечные монастыри. Святые места, заваленные жертвенными безделушками, листками молитв, часто с сувенирными лавками поблизости. Вечное и нескончаемое, как колесо Сансары, мельтешение людей – паломников, монахов, странников, бродяг, нищих. Радужные пятна ритуальных флажков и бесчисленные, разукрашенные в яркие цвета, фигуры демонов и богов. Тысячи рук, вращающих священные барабаны, и тысяч ног, меряющие километры, исполняя кору, то есть долгое движение по часовой стрелке вокруг святилищ. Приторные ароматы благовоний. Грохот набата и призывный вой длинных тибетских труб. И бесконечные разговоры в попытке отыскать дорогу.

И опять этот «отрицательный результат – тоже результат». Все, кого мы расспрашивали о нашей цели, только плечами пожимали. Или демона Ситап Гурана вообще не знали. Или его и за демона не считали – так, мелкий бес, чего из-за него мучиться? «Молились бы Шиве там или кому еще. Или нашему божеству. Самому божественному из всех божеств. А то Сит Гуран им сдался».

Во время странствий и бесед я пытался осмыслить не столько суть, сколько канву местных верований. Они оказались весьма далеки от западных представлений о них. Большинство верующих вопросы самосовершенствования, великой пустоты и предназначения вообще не интересовали. У них были свои любимые божки, которых они задабривали, чтобы выбить себе преимущества в этой жизни и в последующих воплощениях.

А вот в новые воплощения верили все. И эту веру даже религиозной не назвать. Это была абсолютная уверенность, оспаривать которую мог только полный идиот. Какие там иллюзии, сон Брамы и прочая чушь? Кому это интересно? Главное, что впереди каждого ждет новая жизнь, нужно поспешить занять в ней достойное место и не скатиться вниз…

Очередной монастырь на нашем маршруте был еще более многолюдным, чем прошлый. В преддверии праздника туда стягивалось множество людей. Но, благодаря бумагам Проводника, нам отвели просто хоромы по местным меркам – помещение метров в тридцать квадратных. Притом в главном здании, а не в набитой народом ночлежке при этом духовном учреждении.

Большинство паломников не удостоились и ночлежки. Они расположились во дворе и перед воротами монастыря. Им готовили в огромных медных чанах еду и чай. Вечерами они грелись у раскаленных металлических печей.

Я смотрел из узкого окошка на толкотню во дворе. И мне показалось, что мы просто застряли во времени, как муха в янтаре. Что путь наш по этим монастырям и горам будет вечен. Мы в замкнутом кругу. И никакие наши усилия ничего не значат.

Писатель постучал по своему дорогому смартфону – тот начинал барахлить от экстремальных условий нашего похода и работал нехотя, через раз. Возможно, дело в том, что его приложили пару раз о камни. Или виновато высокогорье, которое негативно действует на технику. То ли причина в хитрых магнитных аномалиях, которыми полны эти места.

– Плохо, если останусь без инструмента, – сказал он.

– У тебя еще диктофон есть, – заметил я. – И планшет.

– На планшете трещина.

– А чего ты вообще дурью маешься? Зачем тебе все так тщательно фиксировать?

– Потому что моя книга о тайнах Тибета будет бестселлером. Мировым бестселлером.

– Столько всякой чуши понаписано про Тибет, что новыми сказками про белого бычка ты никого не удивишь.

– Но я же напишу только истинную правду!

– Для читателя истинная правда и откровенное вранье совершенно равноценны. Бумага все стерпит. Главное, не то, что подано, а насколько убедительно подано.

– Обидеть норовишь… А вот возьму, тайный ты наш агент, и напишу обо всех наших приключениях, как было. И что вы тогда делать станете? Устроите мне несчастный случай?

– Господи, чем бы дитя ни тешилось. Пиши, что хочешь.

– Не боишься разглашения? – мне показалось, Писатель даже обиделся, что его никто не собирается убивать за правду матку.

– Одного боюсь. Что тебя окончательно станут считать психом. И так репутация подмочена.

Он только презрительно фыркнул. Потом подошел к узкому окошку. И радостно воскликнул:

– О, индусы!

На дворе располагалась дюжина рослых паломников, по одеждам и виду явно из Индии.

Вообще в Гималаях мы встречали немало индусов. Многие важно шествовали в своих причудливых национальных одеждах и непременно с нарисованной красной точкой на лбу, как след лазерного прицела снайпера.