Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

Что это? Стойкость духа? Фанатизм? Презрение к смерти? Влияние религии, которая говорит, что смерти нет, душа бессмертна, как бессмертны долг и обязанности? Не знаю. Но знаю одно – народ здесь суровый и мужественный, готовый к самопожертвованию во имя идеи. И Тинджол, без колебаний оставшийся прикрывать нас, тому зримый пример.

Наши китайцы-телохранители старались сохранять внешнее спокойствие, но были пасмурнее тучи. Видно, что сильно переживают за своего командира.

Хэй все чаще смотрел на часы на своей руке и что-то шептал под нос – похоже, какую-то молитву. Наконец, он сказал:

– Если через двадцать пять минут товарищ Тинджол не появится, мы уходим. Идем до Лгари. И ждем инструкций. И… И нового сирдара.

– Сирдар, – кивнул я. Мне из дневников лорда Радклиффа отлично было известно, что так здесь называют проводников. Новый проводник.

Конечно, нам дадут нового проводника, никуда не денутся. Только товарища Тинджола, обаятельного и мудрого ламу-коммуниста, плоть от плоти этих мест, не станет на этой Земле. И мне от этой перспективы было больно…

Тинджол появился через четверть часа. Прибыл на взмыленной лошади. Во весь опор гнал, боясь опоздать.

– Русские говорят – все хорошо, что хорошо кончается. Наш путь еще не закончен, но этот этап мы пережили, – церемонно сказал Проводник.

– Мы видели с горы колонну машин. Это было подкрепление? – поинтересовался я.

– Да. Мобильная полицейская группа. И без каких-либо неожиданностей.

– Объясни мне, Тинджол, что это за такой проклятый контрольный пункт, где убивают путников?!

– Пункт настоящий. И военные там стояли настоящие.

– Да-а?

– Почти… Я задержался, поскольку наши покровители уточняли некоторые важные обстоятельства. И те видятся мне очень подозрительными.

– Что именно выяснили?

– Один из солдат на контрольном пункте прибыл три дня назад с Большого Китая. И все бы хорошо, но по месту его старой службы такой не числится.

– Оп-па. И как у вас такое возможно?

– Я считал, что невозможно. Но всегда находятся те, кто раздвигают рамки невозможного. И тогда оно становится возможным.

– Господи, а говорят, что в России бардак.

– Эта ситуация будет изучена самым тщательным образом. Как и данные со спутникового устройства связи, которое явно принадлежало убитому диверсанту.

– Ну, один диверсант ладно. Внедрили по поддельным документам. А второй?

– Думаю, второй явно был завербован первым.

– Как-то слишком быстро.

– Хорошему надо учиться три года, а дурному – и одного утра довольно… Эх, жаль не удалось взять живым хотя бы одного из нападавших. Теперь некому ответить на наши вопросы.

– Да ладно, это не страшно, – отмахнулся я.

Ничего бы не выбили наши китайские товарищи из них, даже если бы взяли живыми и здоровыми. Уверен, что над этими двоими поработали десты со всеми вытекающими последствиями вроде психокодирования.

Получается, Католик активно принялся агентурно подсвечивать зону Поиска. Значит, не за горами боевое столкновение с ним. Мирно мы на этой узкой тропе не разойдемся.

– А ты уверен, что диверсант был единственным? – спросил я. – Надо шерстить всех новобранцев, прибывших за последние дни.

– Это уже делается, товарищ Анатолий. Наши люди хорошо знают свою работу. И работа знает их.

– На это вся надежда.

Проводник задумался и потом вздохнул:

– Жалко того сержанта Пака с поста. Он пытался остановить диверсантов.

Я кивнул, вспомнив отважного военного, который получил очередь в живот.

– Если бы не он, – продолжил Проводник, – то лежать бы в земле нам, а не им.

– Память о нем останется в моем сердце, – торжественно произнес я.

Справедливости ради, сержант хотя и помог нам, но вовсе не спас от неминуемой гибели. Мой внутренний расчетчик просчитал тогда движение боя. Я успевал не только снести моего ближайшего противника, но и выстрелить во второго до того, как он нафарширует нас пулями. Но говорить об этом Проводнику, конечно, не стал. Сержант ведь поступил как настоящий воин. И погиб как герой. Поэтому и правда память о нем будет жить со мной. Как и память о многих других воинах, которые пали рядом на моем нелегком пути…

Глава 44

Писатель немножко отошел от шока. И на ближайшем привале нашей воссоединившейся экспедиции, когда мы остались наедине, вцепился в меня мертвой хваткой:

– Толя! Что, черт возьми, это было?!

– Что было, то прошло, – отмахнулся я. – Главное, что будет.