Олег Яцула: Истинное Естество: 1 и 2 том

— Очень хорошо и очень плохо одновременно, времени не так много, так что молчи и слушай, — голос старика, а я уверен, что это был именно старик, потому что голос старого человека ни с чем не спутать, стал более живым, — интерфейс великое благо оставленное нам предками, такими далекими что никто не помнит даже того, когда приблизительно они были, вот только свое творение они пронесли сквозь поколения и даже эпохи с помощью своих потомков.

— Но я сирота, я рос один, без родных, у меня даже дальних родственников нет, — немного грустно произнес я, ведь не верил, что у меня хоть кто-то был, воспитатели в детском доме сказали, что меня подбросили младенцем, а значит и родных у меня нет.

— Не перебивай старших, а вот на счет предков даже не думай, откуда-то ты же произошел, а интерфейс неоспоримое доказательство, что в тебе сильная кровь, — голос старика завораживал, я сидел у решетки на каменном полу, прижавшись к стене, и вслушивался в голос, звучащий из противоположной камеры.

— Так вот, о чем это я, да система что пронизывает нашу ось, великое благо, знаешь, есть миллионы разумных и миллиарды неразумных, что пользуются ее благами, не видя их, на ощупь, но интерфейс, это другое дело, с ним ты можешь получить то, что недоступно другим, лишь нужно знать пути, — заговорщицки проговорил он, будто хотел указать на этот самый путь.

— Тогда почему если он так хорош и помогает видеть то, что не видят другие, но к тому же и очень плох? — произнес я, совсем не понимая, как может полезный инструмент, а это видимо и правда, что инструмент для работы с так называемой системой, быть одновременно и плохим, и хорошим.

— Орден Святой Инквизиции, вот что плохо, они ищут таких как мы, и либо ты войдешь в орден, либо умрешь, вот только в нашем случае, как видишь, мы в застенках, и кажется, мне, что ты не хочешь лично знакомится с магистром, — произнес он и замолчал.

Молчал и я, думая о том, что сказал этот старческий голос, и мысли были отнюдь не радостные. Выходит, все так будто хуже, и быть не может.

Я заперт в каком-то подземелье, хотя и не глубоком, свет то из окна вроде как солнечный, но от этого как-то не особо легче. Помимо того, что я в подземелье, так еще и в камере, где решетка вместо двери, такая, что трюк Джеки Чана с прутьями, в участке шерифа, явно не пройдет. Мое состояние можно описать как похмелье после попойки, или же после хорошей драки. А из положительных сторон, только разговорчивого дедушку в противоположной камере. Но самое крутое, моя вишенка на торте, личное внимание магистра ордена психов, что вылавливают таких как я и либо заставляют работать на себя, либо сгнаивают в казематах, что уж тут скажешь, это явно не мой день.

— Сколько вы тут уже сидите? Вам ведь, наверное, нельзя в холоде, вы по голосу все-таки в возрасте, и почему не соглашаетесь работать на них, это ведь всяко лучше, чем прозябать в казематах? — устав думать о своем печальном положении обратился я к старику.

— А ты забавный малый, скажи мне, из какого ты мира? — все, также находясь в тени произнес голос.

— Последний с кем я об этом разговаривал, утверждал, что я с окраинных миров, будто нет их и вовсе, вертятся на периферии оси, — ответил я.

— Тогда все понятно, почему ты задаешь такой вопрос, да будет тебе известно, в Орден берут только людей, а я не человек, — вместе с последними словами, тот, кому принадлежал голос стал вставать из тени, и там, где казалось, лежала куча тряпья стала выпрямляться фигура в два метра ростом, его плечи расправились, и казалось он всем видом излучал стать.

Шагнув вперед из тени я увидел того, с кем вел такой непринужденный разговор и меня пробрала дрожь, думая, что разговариваю со стариком я никак не мог сейчас осознать, что этот здоровяк обладает таким старым голосом. Его стать прекрасно дополняла зеленные волосы изумрудного оттенка, что ниспадали чуть ниже плеч, а его руки, перевитые канатами мышц будто кричали о том, что даже такие толстые прутья для него не больше чем прутики. Но больше всего поражали его глаза, без белка, они все были будто заполнены зеленной травой лугов, а его зрачок будто молния пронзившая небо в грозовой день веретеном было вытянуто посредине глаза.

«Антор Зу’Лун, травяной дракон, 200 lvl»

Мгновения что это существо олицетворяло собой стать и красоту прошли за секунды, он опустился на пол у решетки, и я увидел то, как сильно он избит, а под локонами изумрудной шевелюры торчат пеньки когда-то, несомненно, великолепных рогов. Он был измучен и истерзан.