Александр Лепехин - Служба поддержки

– …Я ведь еще вчера сообщил вам, Весьма Уважаемый Гозо Шан, что полностью согласен взяться за ваше дело, – привел Ярослава в сознание довольно приятный, с оттенком некоторого самолюбования, голос. Ничего не болело, голова не кружилась, звуки воспринимались отчетливо и ясно. Вот только ощущение было такое, будто он очень, очень устал, и даже поднять веки и осмотреться стало абсолютно непосильным делом. Голос тем временем продолжал мягко упрекать:

– А вы мне приволокли этого молодого Человека. Да, это он мне звонил с утра. Я понимаю. Конечно же, я понимаю ваши мотивы. Вы хотите, чтобы я убедился и зафиксировал, что даже в условиях давления и стресса вы не совершаете необратимого насилия, в чем вас так яростно обвиняет Секракх. Но поймите и вы – с точки зрения местных Людей, похищение противозаконно. И, что важнее, неэтично.

В ответ раздалось знакомое, но теперь какое-то приглушенное и смущенное хрипение и кваканье. Странно, подумалось Ярославу, никакого эффекта. Голова не болит, не кружится… Даже не мутит. Привык, что ли.

– Нет, вы меня простите, но говорить будем на их языке. Человек уже очнулся от оглушения. Он должен получить ваши извинения, должен воспользоваться правом на информацию и должен принять выбор.

Ярослава словно «включили». Внезапно вернулись силы, даже как будто с избытком. Вместе с ними возвратилось ощущение тела – и Ярик понял, что до этого момента лежал на удобном кожаном диване, достаточно длинном, чтобы ноги не свешивались с края. Мда, диваны начали играть в его жизни какую-то фатальную роль…

Открыв глаза, а затем успешно сев, молодой человек первым делом обнаружил, что его беззастенчиво обсуждают двое. Уже знакомый ему Толстяк – и некий лощеный тип, которого воображение тут же окрестило Незнакомцем. Толстяк выглядел на удивление мирно, сидел практически с краю довольно удобного на вид кресла для посетителей – и странных звуков более не издавал. Незнакомец располагался напротив, за шикарным письменным столом, водрузив локти на столешницу и уместив подбородок на скрещенные пальцы. Он изучающе, но благожелательно смотрел на Ярослава в упор. Практически не моргая.

– Здравствуйте, Ярослав, – приятный голос удавался Незнакомцу практически при полном отсутствии любых шевелений губами.

– Крайне удовлетворительно видеть вас в сознании. Как вы уже, наверное, успели услышать и, надеюсь, понять, – на слово «понять» было сделано выразительное ударение, – мой клиент, Весьма Уважаемый Гозо Шан, не имел намерений нанести вам физического, психического или морального вреда.

Ярик неохотно кивнул. Ну да, не имел, как же. Чуть «танком» своим не задавил. Впрочем, отбросив эмоции, можно было в целом согласиться, что таранить «Майбахом» отнюдь не богатого студента вышло бы дороже самому владельцу «Майбаха», так что в словах Незнакомца был определенный резон.

Толстяк тем временем откашлялся, приосанился, встал – Ярослав на всякий случай отодвинулся (как ему самому показалось, плавно и незаметно) – и неожиданно человеческим, хоть и очень низким голосом выдал:

– Мне тоже крайне приятно видеть. Да. И я прошу прощения. Да. Мои мотивы… Нет. Но любые расходы на компенсацию – да!

Ярик от неожиданности икнул и спросил почему-то у Незнакомца:

– Он всегда так разговаривает?!

Тот улыбнулся – ну как улыбнулся, на полградуса от горизонтали.

– Весьма Уважаемый Гозо Шан крайне взволнован. Не только сейчас, но и в последние… – они с Толстяком переглянулись, – последние две недели. Ему тяжело фокусироваться на вашем языке.

Толстяк важно кивнул. Затем просительно уставился на Незнакомца, тот кивнул в ответ, и Гозо Шан, который, как выяснилось, был весьма уважаем, развернулся и веским шагом покинул комнату.

Теперь Ярослав наконец смог спокойно осмотреться. Помещение на первый взгляд напоминало очень, очень стильный кабинет в высокоуровневом офисе. В таком мог бы сидеть заместитель директора уважаемой, солидной западной компании, с длинной историей пребывания на рынке. Впрочем, в интерьере мелькали и восточные, а так же абсолютно не идентифицируемые Яриком нотки. По стенам были развешаны маски, пергаменты и папирусы под стеклом, какие-то первобытные фетиши или амулеты… Странное было место, что и говорить.

Незнакомец тем временем тоже встал, прошелся по однотонному бежевому, пушистому, даже на вид уютнейшему ковру и снова обратился к теперь единственному слушателю: