— А что я могу делать? — раздражённо ответил ворон. — Вернусь на этот дуб, буду следующего Ивана поджидать.
— Не надоело? — участливо спросила я.
— Служба есть служба, — сказал ворон и нахохлился. — Есть и похуже. Тебя как звать-величать, красна девица?
— Василиса, — честно призналась я, сдвигая тёмные очки на лоб.
— Не Премудрая, случайно? — оживился ворон. — Слух идёт, что она гадать умеет.
— Нет, — я отрицательно помотала головой. — Гадать я не умею. Вот тётка Нюра — та гадает, только всё время разные гадости предсказывает, поэтому к ней никто и не ходит.
— Жалко, — вздохнул ворон и щёлкнул клювом. — А я Конрад. Ну что так смотришь? Кондратом по-русски буду. Папенька-то мой из заморской стороны был, из аглицкой… Знаешь, там в Тауэре вороны живут. Символ, можно сказать!
— Да я ничего, — сказала я. — Пойду я, пожалуй.
— Иди, — снова вздохнул ворон. — Только вот что. языком-то не трепи, что ты девка, косы у тебя нет, так что за парня сойдёшь. а то нравы у наших богатырей те ещё.
— Ничего себе! — возмутилась я. — А чего же они всегда несчастную девушку-сироту в сестрицы принимают, да ещё грозятся друг друга изрубить, если кто на неё посягнёт? Это что, враки?
— А то! — махнул ворон крылом. — Это только старики так делают, а молодые. И-эх, измельчали богатыри! Я имею в виду, в духовном плане. Так что лучше помалкивай.
— Хорошо, — вздохнула я, впервые всерьёз задумавшись о собственной безопасности. — Может, я тогда обратно пойду? Там бабка вроде пироги затеяла.
— Попробуй, — ответил ворон и посмотрел на меня одним глазом. Наверно, он считал, что левый профиль у него красивее.
Я оглянулась. Позади меня тропинки не было, там плотно стояли огромные деревья, между которыми росла какая-то ужасно колючая даже на вид трава. Я присвистнула от удивления и даже выключила плеер. Потом снова повернулась к ворону.
— Паскудная тропинка, согласен, — сказал он. — Всегда она так: завести в глухомань заведёт, а потом — раз! — и в кусты. Иди уж вперёд, авось не пропадёшь! Коли серого волка встретишь, не пугайся, не тронет. Привет ему от меня передай.
— Ладно, — сказала я. При упоминании о волке мне почему-то стало неуютно. — Спасибо за совет, до свидания. Кондрат.
— Бывай! — ответил ворон и снова взлетел на сук.
Я вздохнула и двинулась по тропинке вперёд, стараясь идти как можно медленнее. Теперь мне постоянно чудились какие-то шорохи в кустах. Не успела я пройти и ста метров, как надо мной захлопали крылья. Я с перепугу чуть не сиганула в кусты, но это был всего лишь мой знакомый ворон.
— Вспомнил! — каркнул он, свалившись из воздуха на тропинку. — Сюда Иван-дурак идёт за Кощеевой смертью! Этот и слушать меня не станет, сразу стрелу пустит, так что лучше я с тобой пойду.
— А как же Иван? — удивилась я. — Его же Кощей убьёт, если вы ему помогать не будете. как же ваша совесть?
— Да если и убьёт, — хрипло засмеялся ворон, — всё равно или сивка-бурка его, или волк воды живой принесут. Не пропадёт Иван. А за тобой смотреть надо, ты нездешняя, как бы в беду не попала. Вот тогда меня совесть точно замучит!
— Как хотите, — ответила я, но всё же обрадовалась, поскольку идти одной по такому лесу мне не улыбалось.
Ворон сперва летел над моей головой, но потом ему надоело планировать, он спустился на землю и важно зашагал рядом. Вообще Кондрат оказался неплохим спутником, словоохотливым и, прямо скажу, болтливым. Скоро мы перешли на «ты», что меня вполне устраивало, а не устраивало то, что ворон очень много болтал, пересказывая мне все местные новости: кто с кем сражался, кто кого победил, убил, растерзал, разметал клочки по закоулочкам.
— Слушай, Кондрат! — не выдержала я наконец этого устного подражания второсортному голливудскому фильму ужасов. — Как же так? Все эти ваши богатыри только и делают, что со
Змеем Горынычем сражаются, головы ему рубят, или с Кощеем борются, смерть его находят, иголку там ломают… Их что, много, Кощеев-то?
— Один он, — ответил ворон. — Один на всех.
— А чего тогда на него вся эта кодла богатырская разом наезжает?
— Кто? Чего делает? — изумился Кондрат.
— Ну, сражаются с ним все, кому не лень, — пояснила я.
— А! — понял ворон. — Он же Бессмертный! А все эти утки, яйца и иголки исключительно ради интереса. И Змей тоже хорош: полежит денёк, поохает, в водичке живой искупается, головы отрастит. всё равно у него главный мозг — спинной. Сил наберётся — и снова в набег, за девками. Любит девок молодых — страсть!
Читать дальше