Анна Гурова - Черный Клан

— Какие у нас планы? — спросил я.

— Да никаких особо, — пожала она плечами.

Я задумался. Погода не располагала к прогулкам. Вот-вот мог снова начаться дождь, да и по лужам шлепать не хотелось. Я предложил было пойти в кафе. Но потом вспомнил, что денег осталось кот наплакал — аккурат на еду до получки.

— А пошли треснем по пиву! — Я решил, что готка от такого предложения не откажется.

— Ну пошли, — охотно согласилась девчонка. Я похвалил себя за знание женской психологии вообще и психологии готов в частности.

Мы пошли в сторону ближайшего метро, попутно высматривая круглосуточный продуктовый ларек и болтая о том о сем, словно старые знакомые. С Ники оказалось очень легко общаться. Вскоре я уже чего только о ней не узнал! Она родилась в Питере, но последние несколько лет провела в Москве. Там же закончила школу.

— А сейчас где учишься?

— Да так, — она пожала плечами. — Готовлюсь поступать… куда-нибудь. На самом деле, еще толком не решила, чего хочу в жизни.

— Ох-о-хо, — вздохнул я. — Некоторые даже и после института не знают, чего хотят…

— Я — не «некоторые», — ответила она довольно надменно. — Я привыкла четко знать, чего хочу, и всегда этого добиваюсь. Просто есть… внешние обстоятельства.

Я покивал с умным видом. Никогда не лезу к людям с расспросами, особенно к девчонкам. Захочет — сама расскажет.

Мы быстро напали на общую тему для разговора. То что интересовало нас обоих, — русский рок. В нем она разбиралась отлично, гораздо лучше меня. Причем о многих довольно известных рокерах Ники упоминала как о своих знакомых и приятелях. Сначала я подумал, что она притусованная фанатка, но потом по нескольким проскользнувшим фразам понял, что она играет сама. У нее была своя рок-группа, которая даже записала один альбом. О нем Ники с кривой ухмылкой сказала:

— Да-а, фигово продавался. Все хвалят, но никто не берет — говорят, неформат. Так и раздали по друзьям и знакомым.

— А как записали? — заинтересовался я. — Это же, наверно, дорого?

— Папа дал денег, — сказала Ники равнодушно.

Наверно, врет, подумал я. Впрочем, почему бы и нет? Мелких рок-групп в Питере как тараканов, и в Москве, наверно, то же самое. Да и папы с деньгами не такая уж редкость.

Мы прошли уже почти до конца Липовой аллеи, и впереди замаячил железнодорожный переезд, когда Ники неожиданно повернулась ко мне, заглянула в глаза и спросила совершенно другим тоном:

— Леша, был ли ты когда-нибудь влюблен?

Я ошалело взглянул на нее:

— Чего?!

— Влюблен — страстно и безнадежно? Без всякой надежды на взаимность? И при этом — ты находишься с НИМ рядом каждый день, а иногда и ночь. Смотришь на него, вдыхаешь его запах, прижимаешься к нему плечом — и при этом точно знаешь, что тебе НИЧЕГО не светит?!

— Он что, голубой? — ляпнул я.

Ники бросила на меня бешеный взгляд.

— Нет, это я так… подбодрить тебя хотел!

— Меня невозможно подбодрить, — страдальчески произнесла она, устремляя взор к облакам. — Я схожу с ума… Вчера я приняла решение — все, хватит! Нельзя так мучиться! Я письмо ему написала, где призналась во всем, а он… — раздался всхлип, — он послал меня подальше! Он сказал, что «больше не желает этого слышать» и что «я его раздражаю»! Представляешь, какой ужас? Но что мне делать? Он — моя жизнь. А теперь мне остается только умереть!

— Точно. Ужас, — пробормотал я.

Во блин. Никакая она не готка! Это же самое натуральное эмо!

Вот ведь везуха мне подвалила! Можно сказать, солидного мужчину на третьем десятке — склеила чокнутая девчонка-эмо. В памяти услужливо всплыл характерный отрывок с какого-то портала:

«Скрежет тормозов! Крики людей! Кровь на асфальте, сирены „скорых“! И только окровавленный розовый мишка валяется среди дымящихся обломков…»

Говорила мне мама — не знакомься с девушками в общественном транспорте!

Впереди раздались короткие резкие звонки, замигали красные огоньки — закрывался переезд на Старой Деревне. Я не к месту вспомнил Анну Каренину и подумал, что неплохо было бы на всякий случай увести мою эмо-герл подальше от рельсов и поездов. Незаметно повернул налево, в обледеневший сквер возле здания районной администрации. Ники этого не заметила. Она размашисто шагала рядом со мной, вся погруженная в свои страдания.

— Зачем только папа меня ему отдал?

«О как…»

В голове возник образ подпольного гарема.

— В Москве было так клево, так весело — ребята, тусовки… Кореша мои, клубы, квартирники… И тут появился папа и все испортил!