Анна Гурова - Черный Клан

Пианино было лакированное, украшенное бронзовыми подсвечниками. Ха, а подсвечники-то явно неродные, не особо аккуратно привинченные шурупами. Я сказал об этом Ники, она вгляделась и захохотала:

— Да это же «Красный Октябрь!» У меня такое было в детстве, еще мамино. Ух, проклятый гроб с музыкой!

— И стиль не выдержан, — поддакнул я. — Какой еще «Красный Октябрь» в ирландском пабе? Халтурщики! А еще пиво продают по триста рублей кружка!

Некоторое время мы с удовольствием ели и пили. Я окончательно удостоверился, что Ники не утопленница — не бывает у мертвецов такого аппетита. Народу за столиками почти не было, от силы человек десять — то ли слишком дорого, то или слишком рано. За стойкой скучал бармен в зеленой бандане.

Заиграла негромкая музыка. Я насторожил уши, но ничего специфически ирландского не услышал — просто включили радио. Но песня была приятная. Романтическая мелодия, тревожный и нежный женский голос:

Позабытые стынут колодцы,

Выцвел вереск на мили окрест,

И смотрю я, как катится солнце

по холодному склону небес,

теряя остатки тепла…

— Вот точно так же мы сидели с Грегом, когда я узнала, что люблю его… — сказала Ники, глядя мечтательным взглядом поверх кружки.

Похоже, меня ждала новая порция признаний.

— Сидели мы с ним как-то зимой в пивбаре на Литейном… Нет, не с того начну. Мы начали обучение… Нет, об этом лучше не надо… Короче, мы с ним часто спорили, — заговорила Ники. — Все споры затевала я. Дело в том, что мне казалось, будто Грег меня подавляет.

— Как это?

— Будто он обрел надо мной слишком большую власть. Казалось, что он чересчур умный, слишком много всего умеет и знает — и я рядом с ним вообще никто… А я не привыкла к такому, понимаешь?

— Ну да, — снова поддакнул я. — Ты уже привыкла быть знаменитой рокершей, а тут какой-то Грег тебя жизни учит, да?

— Типа того. И еще, я поначалу как-то не доверяла ему. Его это сердило. Он говорил, что из-за моего сопротивления обучение идет в три раза медленнее, чем могло бы… Что я не хочу меняться, потому что боюсь нового, цепляюсь за старое окружение… А я в самом деле боялась, только не перемен, а потери себя — ну, ты понимаешь, о чем я? Что перестану быть личностью, превращусь в его марионетку…

— Чему обучение-то?

— Не суть. Так вот сидели мы с ним после занятий в пивбаре, оба уже слегка косые — ну, точнее, я косая, он-то не пьет, — и продолжали один старый спор. Речь шла о пределах влияния и о зависимости. Насколько один человек может подчинить себе личность другого. Неожиданно Грег взял меня за руку… вот так, — Ники протянула руку и крепко взяла меня за запястье, — притянул к себе и спросил, глядя в глаза: «Ну а если бы я сказал тебе — приходи ко мне сегодня ночью, неужели бы ты согласилась?»

От прикосновения Ники меня бросило в жар. А ее мрачные черные глаза меня просто загипнотизировали.

— Да, — сипло ответил я.

Она усмехнулась и отпустила мою руку.

— Вот и я сказала — «да». Неожиданно для себя. И в тот же момент поняла, что люблю его. Давно уже люблю, с первой нашей встречи. Грег не ожидал этого услышать, у него на лице было написано. Он нахмурился, помрачнел. И с тех пор стал держать дистанцию. Словно стену между нами возвел. А раньше, наоборот, пытался ее разрушить… Я честно пыталась играть по его правилам, но сломалась.

— Ага, а потом ты послала ему письмо, да? — вспомнил я.

— Угу. Идиотское письмо. В стиле Татьяны Лариной. «Я вам пишу, чего же боле…» Ничего хорошего не вышло. Но хоть на душе немного полегчало…

Ники грохнула кружкой по столу.

— Почему он так себя ведет? Неужели я уродина?!

— Нет! Ты очень красивая! — воскликнул я и попытался снова завладеть ее рукой.

Ники усмехнулась мне вполне ласково, но руку отняла.

Подошла официантка, заменила пепельницу. Я заказал еще по пинте. В голове у меня уже стоял легкий, приятный шум. Ишь какое крепкое пиво, а пьется как вода…

Давно я так душевно не проводил время, хотя Ники, конечно, весьма странная девчонка. А с другой стороны — почему бы и нет? Разговоры с приятелями по кругу про одно и то же давно надоели.

Ники задумчиво проговорила, все о своем:

— Иногда мне кажется, что Грег на самом деле — мертвец.

— Что он, зомби? — сострил я.

— Нет, он живет так, словно давно умер. Имей это в виду, когда познакомишься с ним. Он может показаться на первый взгляд симпатичным, даже добрым, но на самом деле у него вообще нет человеческих чувств. Он не злой, но иногда бывает очень жестоким…