Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик. Части 1-17

Оп-па, вот с этого момента поподробнее!

- А кто и за что его посадил за решетку?

- Военные власти. За то, что ударил германского фельдфебеля. Тот отпустил на улице скабрёзную шутку про Софью Артуровну, жену инженера, думая, что немецкого никто не поймет. Любого другого расстреляли бы, а тут - немецкая фамилия с приставкой "фон", работа в Рурском бассейне, вот и посадили до выяснения всех обстоятельств.

- Хорошо, более того, хотел бы лично с ним познакомиться. Но это позже, а сейчас скажите, пожалуйста, Петр Григорьевич, можете ли Вы взять на себя управление станцией? Меня интересуют только два вопроса. Возможно ли обеспечить курсирование вон того броневагона по всем прилегающим веткам? - Киваю на виднеющийся из-за состава трофей. - И в случае прибытия состава с отступающим неприятелем, куда его можно загнать, чтобы максимально затруднить высадку?

- На нашей станции, думаю, мы сможем организовать работу службы движения и обеспечить Вашему железному чудищу ход во всех направлениях. - Начальник станции отвечает только после утвердительного кивка своего зама. - Что же касаемо Барановичей-Первых... Там осталось совсем немного людей, многие уехали. Начальник станции барон Каульбарс подал своим подчиненным не очень хороший пример. Но мы постараемся сделать всё возможное.

- А состав с германцами, буде таковой появится, можно загнать на товарную площадку. - Дополняет начальник депо. - Там по обеим сторонам пути склады с узенькими рампами, не враз выберутся...

Разговор прерывается появлением еще одной пролетки, из которой чуть ли не на ходу выпрыгивает строго одетый господин средних лет и, торопясь, направляется к нам.

- Простите великодушно, господа, как только узнал о столь знаменательном событии, сразу же поспешил к Вам, бросив все дела!.. Господин капитан, позвольте представиться, содержатель и заведующий мужской прогимназией титулярный советник Исидор Киприанович Шулицкий. Скажите, чем в столь знаменательный час я могу быть полезен Отчизне?..

М-да, при виде этого "директора школы" с генеральским чином на ум приходит только одно: лучшая помощь - не мешать! Но ведь обидится, поэтому... Поэтому находим ему подходящее занятие.

- Капитан Гуров, честь имею! Исидор Киприанович, к Вам у меня есть преогромнейшая просьба. Боюсь, что никто с этим делом лучше Вас не справится. Дело в том, что, стремясь донести до общественности и предать гласности те ужасные нарушения международных конвенций и соглашений, что творят тевтоны в захваченных городах, во всех освобождаемых населенных пунктах специальные комиссии собирают и документируют факты насилия, злодейского обращения и преступлений против мирного населения. Не возьметесь ли Вы за создание и организациию работы подобной комиссии в городе?..

Из ответной почти трехминутной речи я кое-как понял, что не ошибся, поручив столь важное дело в руки господина статского советника, и что он немедленно начнет действовать, подключив к этому делу нескольких своих учителей и присоветованного на полном серьёзе отцом Павлом законоучителя железнодорожного училища диакона Даниила Кунцевича. Проводив сего общественного деятеля такими улыбками, по которым было видно, что только он один ничего не понял, мы вернулись к прерванному разговору...

Который, впрочем, надолго не затянулся. Медики "прихватизировали" одну пролетку, Пепеляев, решивший их сопровождать, взял для охраны и убедительности полувзвод своих разведчиков, погрузил в реквизированную у железнодорожных гансов повозку трофейный МГ-шник и отправился добывать медикаменты, оставив за себя поручика Мехонина, который уже вовсю готовил станцию к обороне. Вовремя вспомнив, навязал им еще и деликатное дело - отвезти в госпиталь трупы генералов. Каждый должен хоронить своих мертвецов.

Второй экипаж увез остальных "помощников". Старичок почтмейстер отправился принимать бразды правления в царстве связи, имея в качестве почетного эскорта и личной гвардии пятерку "кентавров", брандмейстер пообещал вскоре телефонировать прямо с пожарной вышки, старший унтер Круталевич поехал набирать себе команду ветеранов для арестного дома. Путейцы разделились, начальник станции отправился собирать оставшихся в городе стрелочников, обходчиков и прочий рабочий люд, а Нейманд умчался инспектировать свое любимое депо на предмет изменений, сделанных немцами. Священник собрался было снова в лагерь, где оставались больные, но мне удалось притормозить его для очень важного разговора.