Александр Седых - Катализатор невозможного

– Кайл, как думаешь, что начальство будет делать с этими тремя дикими?

– Думаю, просто выдадут карточку гражданина и расстанутся. Никто не будет возиться с ними. Тем более весь персонал подпольной лаборатории погиб и что они делали с дикими, теперь никому не известно. Скорее всего, на них испытывали воздействия различной дури или проводили генетические эксперименты. Впрочем, какая разница? Исследования показали, что особых отличий от обычных людей у этих тел нет.

– А почему врачи думают, что это дикие?

– Всё просто. Следов на руках нет, даже от коммуникаторов, не говоря уже о компах. К тому же, мало кто из преступников будет возиться с гражданами, когда почти бесплатно можно ставить эксперименты на диких. Этим троим просто повезло, что они выжили. Похоже, та клетка, остатки которой были обнаружены рядом, обладала мощной защитной системой. Это их и спасло. Остальные оказались прожаренными до углей кусками мяса и это в лучшем случае. Этих троих нет ни в каких базах. Их генокод нигде не зарегистрирован. Остальных, кого конечно возможно, уже идентифицировали. В основном это преступники, числящиеся в розыске за производство глюкогена. Ну, того наркотика, не оставляющего следов в организме, но напрочь сносящий крышу, во время действия.

– Следователи из службы охраны порядка так и не нашли причину взрыва в лаборатории, а рвануло весьма знатно. А то бы наше руководство до сих пор не знало о подпольной лаборатории у нас под боком или делало вид, что не знало.

– Вот что интересно. Взрыв накрыл сразу жилой комплекс и центр управления. Тебе не кажется это странным?

– Кажется, не кажется, всё равно там остался только спёкшийся кусок скалы. Так что теперь мы ничего не узнаем, а предполагать можно что угодно. Даже возможно их начальство узнало что-то плохое о своём персонале и посчитало, что с этим персоналом пора попрощаться. Для наркосиндиката потеря одной лаборатории нечувствительна.

Лекс из разговора понял, что его тоже считают каким-то диким и что над ним тоже ставили эксперименты. Они не так далеки от истины. Только вот он сам ставил на себе эти эксперименты или над ним ставила эксперименты сама судьба. Два часа, пока находился в капсуле, он с помощью духа осматривал близлежащее пространство. Ангар был напичкан сложной аппаратурой, принцип действия которой, Лексу был абсолютно не понятен, а вот результаты воздействия капсул на людей, он вполне понял. Эти капсулы каким-то образом активировали регенерационные возможности самого организма и тот, используя поступающие питательные растворы, достаточно быстро восстанавливался. Маг жизни мог это сделать гораздо быстрее и лучше, но, похоже, магов-то здесь и не было, хотя повсюду в аппаратуре, как и на Земле, светились слабые магические источники.

Наконец, в ангар пожаловали сами медики. Один удивлённо посмотрел на капсулу Лекса. Судя по всему, он понял, что пациент в сознании. Медик подошёл к капсуле и через прозрачные стенки уставился на Лекса. Потом он подозвал второго, пришедшего с ним человека. Тот тоже посмотрел на капсулу, покачал головой и Лекс услышал в ушах непонятные звуки. Это было очень похоже на различные языки. Что его удивило, языков было очень много и фраза произносилась похоже одна и та же, на множестве этих языков, но печать транслятора не работала. Возможно, произносил фразу механизм, у которого мозга не было, а печать транслятора работала только с мыслящими. Наконец Лексу послышалось нечто понятное. На древнеоркском наречии, использующемся шаманами в своих заклинаниях, было произнесено что-то типа: – Если вы меня поняли, моргните правым глазом. Лекс моргнул. Кроме того, что Лекс подал знак, механизм капсулы как-то сообщил врачу, что Лекс понял фразу. Врач удивлённо приподнял бровь и сказал своему напарнику:

– Сан, ты не поверишь, этот дикий знает диалект Орканов.

– Не переживай напарник, возможно, они его сюда и продали. Ставь пометку и тарахти дальше. Проверим способности к другим языкам.

Лекс, через печать транслятора, прекрасно понял их разговор, но на всякий случай стабилизировал свою ауру. Как оказалось, сделал это не зря. Аппаратура, в этот раз, не среагировала на его понимание языка говоривших, или она была настроена только на контроль реакции мозга на фразы. В общем, пока многое было непонятно. Фраза прозвучала более ста пятидесяти раз, но больше Лекс ничего не понял, хотя и запомнил все фразы с их переводом и даже разобрал в некоторых языках смысл, зная перевод самой фразы.