Михаил Кисличкин - Центурион Империи Зла

Ухмылка на лице инопланетянки сменилась неуверенной улыбкой, гримаса исчезла, дыхание чуть участилось. Так, теперь подбираемся к волевому ядру. Надо замкнуть на себя чужую эмоциональную сферу, самооценку и внутреннюю систему поощрений и наказаний за поведение. Понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо, мы у тебя обнулим и заново пропишем тебе в базовые установки, как я захочу, девочка. Любое действие, кроме исполнения желаний любимого Илюши должно автоматически рассматриваться этой далззаа как вредное и совершенно недопустимое. Ломаем ее через колено, делаем куклой, церемониться с красноглазкой как со Скадой, которой Илья, внушив сильнейшую любовь к себе, все же оставил свободную волю, разум и самооценку, офицер не собирался, слишком велика была его злость.

"Отлипни, мразь"! — ответная брезгливая мысль-эмоция была оглушительна как пощечина. Илья не удержался и сбился с концентрации, а инопланетянка мотнула головой и вышла из зрительного контакта. И тут же отступила на шаг, сев прямо на пол. Да блиннн…

Трудно точно сказать, что подвело центуриона, не дав ему закончить няш. Возможно, ему элементарно не хватило сил. Или сыграли злую шутку особенности чужой психологии. Но, скорее всего, он просто неверно понял внутренний настрой противника. У далззаа, как оказалось, не было никаких "понтов". Она не выделывалась, она на полном серьезе считала себя несоизмеримо выше всех. Комплекс полноценности и абсолютной уверенности в своем превосходстве как он есть. У тех же славей ничего такого и близко не было — они считали себя ровней людям и ленааа. Пусть мы физиологически немного другие, но мы все одинаково разумные и нравственные существа, не лучше и не хуже друг друга, — считали они. А далззаа… Представьте себе благородную барышню из старинного аристократического семейства, к которой полез целоваться пьяный конюх из крепостных. Пусть он сколь угодно привлекателен как мужчина, но он третий сорт по определению. Может быть и можно, будучи очень развращенной особой, пользоваться им как мужчиной, но любить? Таким же "недостойным быдлом" был для далззаа и Илья, при глубоком ментальном контакте такое не скрыть. Впрочем, как и все люди, слави и уж тем более ленааа. Это была совершенно искренняя, глубинная уверенность в своем превосходстве и няш отскочил от нее как мячик от стенки. Может быть, центурион и пробил бы эту стенку. Если бы это он, полный сил, няшил слабую, только что пришедшую в себя и привязанную к постели инопланетянку. Но расклад оказался не в его пользу и фокус не удался. Не правильно понял Илья психологов ленааа, наверное потому, что раньше ни с чем подобным не сталкивался. Далззаа велись на "разводки" и проявляли агрессию не потому, что боялись показать себя слабыми. Они просто ставили быдло на свое место.

А теперь центурион на себе ощутил, каково пришлось Альде, когда та не смогла пробить его своим няшем. Голова опять взорвалась болью, перехватило горло и остановилось дыхание, как от сильного удара в живот. Закрыв глаза, центурион из всех сил пытался сведенными болью и спазмом мышцами груди протолкнуть в легкие хоть немного воздуха. Постепенно дыхание восстановилось, но сил не было даже открыть глаза, и офицер погрузился то ли в сон, то ли забытье.

Когда Илья открыл глаза в следующий раз, то мир вокруг него стал черно-белым, а яркость освещения заметно упала. Причину этому долго искать не пришлось — центурион ощутил, как на его кожу у глаз давит плотная мягкая прокладка, обрамляющая овальные стекла, а на гудящем затылке туго затянута эластичная лента. Красноглазки приняли меры предосторожности и нацепили на него наглухо тонированные темные очки или что-то вроде этого. Вдобавок его голова зафиксирована на подушке так, что и в сторону не повернуть. Ничего, скажем спасибо и за это, а то могли бы и глазики выколоть. Опасаются твари имперского офицера не меньше чем медузы-горгоны… Эх, какая попытка сорвалась…

— А ты силен, землянин — раздался тихий женский голос откуда-то сбоку. — Я, конечно, догадывалась о том, что человек-самец Матриарха славей непрост, раз уж он командует сводным батальоном трех рас и способен противостоять Одонатам, но вот такого трюка не ожидала. Ан Стейр до сих пор в себя прийти не может — только трясется, плачет и смеется. При этом ничего внятно рассказать не в состоянии, а ведь прошли почти сутки. Подумать только, был всего лишь один-единственный взгляд, а какой эффект. Как ты это сделал?