Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Жюль не проникся его невинностью. Он не собирался отказываться от общения, но настроился настороженно. Не был уверен, что желание хозяйки поговорить вызвано именно рождественским, незлобивым духом. Еще при входе заметил: ничего, свидетельствующего о почитании главного католического праздника в «Сердцах Жаков» не видно. В отличие от блистающего иллюминацией, разряженного Парижа здесь выглядело повседневно.

Выглядело несколько... диковато, странновато, что ли – полное отсутствие напоминаний о Рождестве. Не в Азии же находятся. Понятно: нет электричества – нет огней. Необязательно. Можно по-скромному, по имеющимся возможностям помещение украсить, по принципу «сделай сам». Снежинок из белой бумаги навырезать, цепи из разноцветных колечек склеить. Елку поставить. Повесить на нее подручные украшения: бублики, конфеты, марсы-сникерсы на ниточках. Куклу розовощекого, улыбающегося Санты с мешком установить на видном месте для создания настроения.

Здесь – ни-че-го.

Хоть бы веток еловых-сосновых накидала, обстановку создала, хвойный запах. Но - не пожелал хозяйка почему-то к Рождеству подготовиться. Необъяснимо.

Или забыла про праздник? Живет одна, постояльцев зимой не бывает... Телевизора, радио нет. Возможно, запамятовала. Грех ей, если верующая. Надо при случае напомнить.

В замеченные странности Жюль деликатно решил не углубляться: они с Жаннет здесь ненадолго, только транзитом. Опустил взгляд в стакан, где плескалась ровно половина от первоначального. Старуха несовременная, а коктейль вкусный приготовила. Жюль отпил еще. Взглянул на Перрину, сидевшую напротив наискосок.

Какие-то глаза у нее вблизи странные, без белков: то ли болезненно-мутные, то ли кровяные сосуды в обоих лопнули. Неподвижные, будто каменные. Выпуклые, безэмоциональные. Кого-то очень напоминают, недавно видел, буквально сегодня... Жюль напряг память, но хозяйка не дала ему продолжить.

- Так что привело вас в мои «апартаменты»? – снова спросила она на сей раз более настырно. Обратившись персонально к Жюльену.

Мысль про глаза ускользнула.

- Мы с Жаннет собирались сегодня посетить замок Тиффож.

- Очень хорошая идея. Вас как зовут?

- Жюль де Лаваль.

- Барон де Рэ? – почему-то спросила мадам Мартен.

- Нет пока, - ляпнул Жюль.

И сам удивился. Вырвалось. Почему «нет пока»? Он, конечно, очень желал бы походить на этого неординарного человека, героя своего времени. Рыцаря-романтика с непростой судьбой. Искателя философского камня с жаждой прикоснуться к вечным истинам.

Да, он слишком выделялся из толпы. Да, действовал нетрадиционно. Имел ум - одновременно любопытный и полный предрассудков. Желая познать границы возможного, привечал лже-ученых, алхимиков, хиромантов, звездочетов и предсказателей. С риском оказаться в рядах еретиков наивно верил в их сверхчеловеческие способности.

Именно за эти «преступления» барона де Рэ решили наказать церковники, приписав злодеяния, которых не совершал. Точно! Теперь Жюль знает наверняка. Все сорок семь обвинений суда сфабрикованы нарочно. Только чтобы убрать со сцены неугодного, непослушного, слишком вольно мыслящего и поступающего человека - в назидание другим. Доказательства против него добыли пыточным путем...

- Восхищаетесь бароном? – продолжила вопрошать Перрина.

- Безгранично, - ответил молодой человек. И вдруг разговорился, чего с незнакомыми людьми никогда себе не позволял: - Жиль де Лаваль - неординарная персона, окутанная ореолом таинственным и страшным. Сильнейшая харизма его притягивает, будоражит умы исследователей, историков, просто любознательных людей. До сих пор идут споры, чего в нем было больше - доброго или злодейского. Героического – несомненно. Дьявольского – без вопросов. Противоречивый, неоднозначный человек. Такие делают историю.

- Хотел быть на него похожим?

- Конечно! На кого же еще? Барон – мой земляк, это связывает. Обидно за него. Франция несправедливо обошлась с одним из лучших своих сынов. Про его подвиги во славу родины следовало бы изучать в школе. С кого сейчас брать пример мальчикам для воспитания характера? С женоподобных, раскрашенных тушью и помадой, заокеанских певцов? Или жеманных, телевизионных стилистов, больше заботящихся о цвете лица, чем о силе мышц? – вопросил обличающим тоном Жюль.

Он разволновался, будто выступал с трибуны перед тысячной аудиторией.

- Если завтра война? Кто встанет на защиту отечества? Эти среднего рода существа, одетые в блестки и туфли на каблуках? Не смешите. - Оратор красноречиво вздохнул. – К сожалению, мужественность сейчас не в моде. Печально. Настоящие мужчины должны объединиться для защиты собственного пола, как редкого вида, исчезающего на глазах.