Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Когда Гастон прочитал название, в груди екнуло. Когда увидел картинку под ним, екнуло еще раз. Там стояли два сердца, очень натурально изображенные: с мышцами, клапанами и аортой.

Странно все. Невозможно. Он слышал от стариков-долгожителей: трактир «Сердца Жаков» существовал на самом деле, столетия назад. Был свидетелем горестной истории барона де Рэ, потом опустел, потом сгорел дотла - задолго до рождения Делакруа. О восстановлении заведения под тем же названием слухов не ходило.

Однако, на вывеске именно оно, а не верить глазам он пока не имел причины. Значит, подтвердилась недавняя догадка. На пепле пожарища кто-то предприимчивый возвел новое здание, повесил старую вывеску - традиция продолжилась. Место здесь посещаемое, особенно летом, почему не воспользоваться для чеканки денег?

Вошли внутрь. Оказались комнате, представлявшей общий зал трактира с грубо сколоченными столами и стульями без спинок. Освещено сумеречно, только горящими дровами камина и несколькими свечами, расставленными тут и там. Из-за полумрака определить параметры с точностью до квадратного метра не представилось возможным. Приблизительно: размер ванной комнаты в доме арабского шейха третьей категории – после главного и его родни.

Признаемся сразу: сравнение неудачное. Многие ли из европейских людей среднестатистической обеспеченности имеют о том представление? Тем более никто из вошедших. Потому абстрагируемся от упоминания о ванном зале шейха. Его комфортабельность так же далека от удобств трактира, как золотой унитаз в туалете мультимиллиардера от примитивной дырки в придорожном китайском сортире.

Опишем по-другому. По ощущениям: пространства для одного человека слишком много, для двоих – подходяще, для троих – терпимо, для четверых – еле выносимо, далее – как селедки в бочке. В сносках заметим: сие определение весьма индивидуально и дано на глазок.

Стены выглядели нечисто, пол казался земляным. Центральной фигурой мебели был камин огромных размеров – во всю ширину стены. Внутри его горели молодые стволы, распиленные на метровые обрубки, со срезанными ветками. Рядом с пламенем висела решетка, на которой лежало что-то съедобное - поштучно и кучей на подносах, а также висели закрытые крышками чайники и горшки.

«Здорово стилизовано под старину, - подумалось Жюлю. – Снаружи и изнутри, будто действительно в средневековом трактире очутились».

На посетителей пахнуло добрым, домашним теплом и вкусным запахом свежезажаренного мяса. С овощами, луком, паприкой. И обязательным ингредиентом деревенского меню – чесноком. От которого у всех троих незамедлительно проснулся аппетит и отрапоровал в мозг, будто солдат - командиру:

- К поступлению пищи в рот готов! Вкусовые рецепторы приведены в боевую готовность, глаза голодные, желудок просит еды.

Мозг отдает команду:

- Принять на себя непрожеванную пищу! Смягчить, размельчить, пропитать, проглотить.

- Есть, Ваша честь!

Но как людям воспитанным - набрасываться на продукты, не спросив цены, не помыв руки и не дождавшись хозяев вошедшим было стеснительно.

Словно отвечая на их запросы, возле камина незаметно материлизовалась женщина, очень живописной внешности, наряженная в соответствии со стилистикой интерьера. Самую замечательную часть одежды составляла длинная, черная с аляповатыми цветами юбка в сборку, которая ее жутко полнила, превращая в бесформенную бочку. В частности из-за невысокого роста дамы.

Разве она не знает опасности быть малышкой? Даже пара лишных килограммов у приземистых людей создает визуальный эффект ожирения. Широкая юбка его удваивает. Француженка поди, должна бы следить. Если не за фигурой, то за модой. Хотя ладно, ей простительно: в глуши живет, «Космополитен» не получает.

Верхняя часть мадам одета в кофту, тоже черного цвета, непонятного размера и фасона, застегнутая на все пуговицы под шеей. Со спины на грудь тянулась шаль, перекрещиваясь на массивных грудях, поддерживая их вместо лифчика.

Когда женщина направилась к гостям, Жюль присмотрелся к решетке над огнем камина. Зрелище согрело взгляд получше весело трещавших стволов: готовые к употреблению овощи лежали на подносах в щедром количестве, на шампурах - добрые куски мяса, шипящие сочно, под ними - поддон для жира. Именно от тех съедобностей распространялся пробуждающий слюноотделение аромат.

- А-а-а, проходите, проходите, добрые путешественники, рада вас видеть в моем скромном кабачке! – скрипучим, старческим голосом проговорила дама. К тому же произносила звуки шепеляво как человек, недостающий зубов или имеющий неправильный прикус.