Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Жаннет посмотрела в ответ еще более презрительным взглядом. Тайком от барона она скривила губы, показав гордой Эржбете «фе». Пусть не выпячивается. Здесь ей не там – в глухих Карпатах. Французы умеют ставить выскочек на место.

Дама отдернула руку - панически, словно почувствовав жаннетин отрицательный заряд. Но отходить в сторонку не поспешила.

- Вы забыли упомянуть мои достижения, уважаемый барон, - сказала с обидой.

- Ах, простите. Что именно вы хотели бы про себя от меня услышать?

- Что я официально признанный, самый кровавый маньяк в истории человечества. Учитывая число жертв. Более шестисот и все доказаны! – с гордостью произнесла Батори. – Меня занесли в Книгу Рекордов. Кто из вас может похвастаться подобным результатом?

- Извините, меня не впечатляют успехи в кровавых злодеяниях, - смело парировала Жаннет. – Вот если бы вы похвалились чем-нибудь позитивным...

- У меня есть и позитивное, - нашлась дама. - Например, я не убила ни одной безымянной жертвы. Имена всех, обратите внимание, - графиня указующе подняла палец, - имена всех девушек я записала в дневнике. Имена которых не знала или забыла, записала под номерами. Как вам такая аккуратность?

- Не аккуратность, а глупость, - подал голос из кресла Аль Капоне. И по-деловому продолжил: - Именно на основании этих записей вас осудили за массовые убийства. А вы по простоте деревенской души или все из того же высокомерия в них признались. Тоже мне графиня! Не могла соврать, чтобы выкрутиться. Брала бы с меня пример. Даже когда припирали к стенке свидетельскими показаниями, я не признавался. Меня осудили и посадили по случаю. И не за убийства, участия в которых не удалось доказать. На каждое имел железное алиби. Учитесь!

Жаннет перебила его откровения:

- На какое наказание осудили? – спросила у Эржбеты по привычке любопытствовать. – Надеюсь, на смертную казнь?

- Ну уж нет, - скривила губы Батори и сощурила глаза, будто облизнула лимон. Гримаса должна была изображать улыбку. – Я слишком высокого происхождения, чтобы меня просто так лишили жизни.

- Но вы же лишали жизни других. Сотни человек, судя по разговору.

- За это я понесла наказание! – выкрикнула Эржбета, обиженно-возбужденно. - Незаслуженное, причем. Меня осудили непрофессионалы и завистники. Подтасовали обвинение, сфальсифицировали свидетелей, сварганили факты. Как вам такой пункт: меня обвинили в смерти собственного сына, который к тому моменту был еще жив! Ах, мой малыш Павел, ангел по характеру и кругленьким щечкам...

- Ха! – хохотнул стоявший следующим в очереди месье в изящном котелке по моде конца девятнадцатого века.

Эржбета зыркнула на него уничтожающе, от чего тот почему-то не испугался, а улыбнулся шире.

19.

Графиня из Карпат притворно всхлипнула и подняла к глазам носовой платок, который скорее можно было назвать грязным, чем белым. Ей хотелось задержаться подольше возле хозяина и гостьи, чтобы побыть центром внимания, которого давно лишилась. И которое жаждала обрести снова. Неужели трудно уделить высокородной даме чуть больше минут, чем положено по протоколу, побеседовать, посочувствовать, помочь советом?

Наблюдать ее притворство и слушать причитания не входило в планы де Рэ. Он сделал Эржбете знак освободить пространство для представления следующего члена компании. Батори обиженно поджала губы и отправилась к Капоне.

Присев на ручку кресла, она панибратски приобняла его за шею и, наклонившись, что-то зашептала на ухо. Однако, мафиозо был не профан - знал, как это работает между ними, мертвыми. Сначала сбросил с шеи ее руку, потом шустро вскочил.

Вовремя! Жаннет заметила в ладони Эржбеты остро сверкнувший клинок, который она ловким жестом иллюзиониста вытряхнула из рукава.

- Ты шизофреничка! – крикнул Альфонсо и ловким ударом ноги выбил нож. Тот покатился к камину, звонко звякая по камням. – Не можешь забыть убийственных привычек даже здесь, в загробном царстве. Ты точно психически больная, Эржбета. Маньячка в превосходной степени, извини за выражение. Первая среди равных. Нет, скажу сильнее: лучшая среди исключительных. Короче, неизлечимый вариант.

И столкнул ее с подлокотника.

Грубости та не ожидала. Неловко шлепнулась на зад, беспомощно оглянулась, развела руками. Молча вопрошая: что же это происходит, люди добрые, женщин на пол роняют и встать не помогают, что за нравы, куда мир катится...

Сцена выглядела комично, и Жаннет прыснула. Барон де Лаваль притворно-строго покосился в ее сторону. По дрогнувшим уголкам губ девушка догадалась - ему тоже хотелось повеселиться. Лишь вежливость останавливала: неудобно насмехаться над пожилой гостьей - они же в обществе находятся, не на базаре.