Ли В.Б. - Этот мир как сон

Я ей рассказал о своей службе — о сослуживцах, своем наставнике, командирах. Похвалил их, высказался еще, что мне повезло попасть именно в эту роту. О трудностях не стал упоминать, да они уже не представлялись такими — нормальная служба новичка, ничего сверх нужного. Так в разговорах прошел час-другой, пока не проснулась дочь и не закряхтела чуть слышно. Жена сразу услышала ее, попросила позвать свою мать. Донна Лиза перепеленала малышку, дала мне в бутылочке подогретое козье молоко для нее — у Иветты грудное еще не появилось. Нанимать кормилицу, как поступали нередко в зажиточных семьях, они не стали — донна Лиза сама вскармливала своих детей, жена последовала ее примеру. Разве что, если у нее не хватит молока, тогда, может быть, и придется.

Вставил в горлышко чистую тряпочку — о резиновых сосках в этом мире еще не представляли, как только она пропиталась молоком, подставил к губам дочки. Смотрел, как та сосала, причмокивая, пока не насытилась и снова не уснула. Все еще поражался тому, что это маленькое чудо — частица моей плоти, не свыкся с мыслью — я отец и глава своего небольшого семейства. Пока мы не вместе из-за моей службы новобранцем, но через год, когда закончится ее срок, многое может и должно поменяться. Сделаю все возможное, но будет у нас свой дом, куда я смогу по вечерам возвращаться, как наши офицеры и семейные сержанты, а не жить все время в казарме. В таких думах ухаживал за роженицей и дитем оставшуюся часть дня и ночь, а ранним утром, поцеловав их обоих, отправился в полк.

Следующую увольнительную, правда, только до вечернего отбоя, получил через неделю, в ближайший выходной день. Иветта уже встала с постели, сама ухаживала за дочерью, кормила ее грудью. По ее просьбе повез малышку вместе с крестными — Кеном и Лаурой, в храм Спасителя на крещение. Приехали загодя, пока ждали в притворе, разглядывал красочные иконы на стенах и фрески на сводах о жизни и мученичестве Спасителя, в чем то подобного нашему Иисусу Христу. В Леване в церковь я попал впервые, да и в Нейтаре побывал всего пару раз, когда сопровождал купца. Так что смотрел на все представшее передо мной благолепие с понятным любопытством.

Не сказать, что особо впечатлился их красотой — Рублевские работы, даже в репродукциях, представлялись интереснее, но от всей обстановки храма как-то брало за душу, внушало невольное почитание. Строгий взгляд Спасителя, казалось, пронизывал меня насквозь, до самый потайных уголков, а от высокого свода под витражным куполом лился свет, который можно было назвать божественным — на душе от него становилось светлее.

Настоятель храма принял нас как только закончилась обедня. Провел церемонию, не затягивая, после чтения благословенной молитвы нарек новорожденную Марией. Самого бросило в дрожь, когда священник опустил раздетую кроху в купель с прохладной водой. Хорошо еще, что держал в ней недолго, передал крестной. Та обтерла мягким полотенцем и перепеленала, а потом вручила мне ревущую дочь. Прижал к груди, покачивая, вскоре она затихла и заснула. После, уже дома, все вместе отметили за праздничным столом крестины дочери. Я не засиживался за столом, наскоро попробовал приготовленные блюда, а потом бежал в полк, чтобы успеть до вечернего построения.

К концу второго месяца наших тренировок капрал доложил командиру взвода, что начальную выучку я прошел, мечом худо-бедно научился пользоваться. С того дня проходил воинскую науку вместе со своим десятком в составе взвода и роты. На первом занятии сержант Фредер устроил мне экзамен, решил сам проверить мою готовность к работе со всеми. Как только встали в позицию друг напротив друга с учебными мечами и щитами, крикнул: — Атакую, — а потом буквально набросился на меня. Одна его атака сменялась следующей, бил одиночными ударами и связками, имитировал рубящий в голову и тут же переводил в укол бедра или плеча. Принимал их на меч и щит, отбивал или уклонялся, так продержался пару минут, потом все же пропустил пару сильных ударов в грудь и живот.

Сержант остановил учебный бой, подвел итог: — Неплохо для начала, — после поставил в паре против одного из старослужащих с напутствием: — Погоняй новичка, Рени.

Провел схватки со всем десятком — с кем-то продержался до конца, от кого-то получил поражающий укол или рубящий удар, а у двоих сам выиграл бой. Раззадоренные бойцы было пошли на второй круг, пытаясь все же поймать меня на какой-то хитрый прием, но их осадил десятник — надо отрабатывать дальше, в общем строю. Учился с ними держать линию, прикрывать шитом соседа слева и отбивать атаки на соседа справа, согласованно идти вперед или отступать. Не сразу получилось — то вырывался, то отставал, разрушая общий строй. Несколько раз получал нахлобучку от сержанта, он в наказании от слов скоро перешел к болезненным ударам мечом по плечу, оно даже заняло. Но к концу дня как-то смог приноровиться и держать линию, меньше стал мешать соседям.