Ли В.Б. - Этот мир как сон

Отвечать ему не было сил и желания — голова все еще трещала, только пробормотал жалким голосом: — Я пойду, мне надо прилечь.

Стоящие передо мной люди расступились и я пошел к выходу, качаясь на неверных ногах. На улице почувствовал лучше, свежий воздух после спертого помещения подействовал благотворно. Шел уже более уверенно, без риска упасть и набить на пострадавшем теле лишние шишки. Хорошо еще, что не заплутал в малознакомом городе, добрался до постоялого двора без новых неприятностей. Умылся во дворе из бочки, почистил немного одежду, а потом заспешил в свою комнату на втором этаже, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды прислуги. Придвинул к стене раскинувшегося на нарах Санчо, лег с краю и почти сразу растворился в тяжелом сне. Видел опять синие глаза, смотрящие на меня с укором, пытался сказать девушке что-то в свое оправдание, но не мог проронить ни слова — язык не слушался меня. А потом пришло забытье, унесшее виденья.

Утром встал с трудом — все тело ломило, каждое движение отдавалось болью. Нашел в своем мешке лечебную мазь, стал смазывать ею места ушибов, насколько мог достать до них — на голове, груди, животе руках и ногах. Казалось, на мне не осталось живого места — это же надо так постараться неведомым мне защитникам чести красавицы, чтобы поколотить так! Через силу, превозмогая боль, размялся, после уже легче стало ходить, наклоняться, что-то поднимать. Не стал будить малыша, собрался и отправился на службу, даже не позавтракав — есть не хотелось, отбили и аппетит. Старался не показываться никому лишний раз на глаза, но, по-видимому, мои синяки видели все, кому не лень было поглазеть на меня. И таких оказалось немало, стойко терпел их ухмылки и не совсем добрые поддевки.

А красавицу ту не нашел. Отправился вечером в тот же кабак, хозяин сразу узнал меня: — О, крестничек пришел! Поди, за добавкой?! — поддел ехидно. Поддакнул ему с грустной улыбкой: — Да, уважаемый. Хочу найти ту девушку. Может быть, вы знаете, где и кто она?

От моей наглости кабатчик вначале опешил, а потом захохотал на весь зал. Отсмеявшись, громко, во всеуслышание, воскликнул: — Смотрите, люди добрые, на этого малахольного. Ошалел, поди, парень. Мало вчера получил по сусалам, опять заявился — девка ему та нужна! Насмеявшись вместе с другими, повернулся ко мне и выговорил: — Нет ее здесь и не знаю, чья она. Наверное, проездом у нас. Ищи теперь ветра в поле!

Горевал я недолго, уже на следующий день вспоминал о девушке, как не сбывшейся мечте — грустно, но пережить можно. Потом хлопоты с отъездом отодвинули мысли о ней, так она и осталась в памяти, как первая любовь, внезапно появившаяся и так же покинувшая меня.

Тракт от Маквуда до леванской границе обустроили гораздо лучше, чем другие. Широкий — три фуры могли свободно разместиться, хорошо укатанный и выровненный — езда по нему доставляла удовольствие. Ни тряски на ухабах, ни частых остановок из-за поломки колес или осей — так и ехали, не зная горя. Охранялся также не в пример тщательнее — не раз встречали патрульные дозоры и пикеты. Да и не удивительно — на этом пути шел почти сплошной поток, не успевали разминуться с одним караваном, как уже видели следующий. За день мы проходили не двадцать километров, как обычно, а на четверть больше — именно на таком расстоянии стояли по тракту постоялые дворы.

На пути встречались большие и малые города, но в них мы не задерживались, сразу после ночлега отправлялись дальше. Но даже таким скорым ходом нам понадобилось больше двух недель, пока не дошли до границы. Здесь простояли сутки в очереди на таможенный досмотр — она вытянулась чуть ли не на десяток километров Ночевали в обозе, хотя по обе стороны границы путников ждали постоялые дворы — никто не хотел оставлять без надзора груженные товаром фуры. На нейтарской стороне пограничники нас не досматривали, только следили за порядком. Леванские же вместе с таможенным инспектором проверяли каждую фуру, дотошно выясняли, что за товар в ней, подсчитывали таможенную пошлину. Кто-то из купцов не соглашался с подсчетом, доказывал свое, но большая их часть вносила тут же плату и проезжала дальше.

Я после перехода на леванскую сторону внимательно следил за всем окружением, сравнивал с тем, что видел в Нейтаре. Первое впечатление складывалось в пользу северной страны — здесь чище и аккуратнее, здания выглядели более ухоженными. О встретившихся здесь людях пока судить не мог, а о попутчиках у меня сложилось двойственное мнение — как деловые партнеры, в отношении к своим обязанностям они отличались исполнительностью и дисциплиной, в душевном же плане, на мой взгляд, уступали нейтарцам. Их прагматичность перевешивала нравственные ценности, ожидать от них бескорыстного поступка или помощи вряд ли стоило.