Елена Абызова - «Картинки с выставки» Мусоргского

В предисловии ко второму изданию «Картинок с выставки» Мусоргского в 1887 году Стасов вспоминает работы Гартмана как «бойкие, изящные наброски живописца-жанриста, множество сцен, типов, фигур из вседневной жизни, схваченных из сферы того, что неслось и кружилось вокруг него — на улицах и в церквах, в парижских катакомбах и польских монастырях, в римских переулках и лиможских деревнях, типы карнавальные à la Gavarni [1] Поль Гаварни (1804—1866) — французский художник-реалист, бытописатель парижских нравов, с лирической теплотой освещавший жизнь простых людей. , рабочие в блузе и патеры верхом на осле с зонтиком под мышкой, французские молящиеся старухи, улыбающиеся из-под ермолки евреи, парижские тряпичники, милые ослики, трущиеся о дерево, пейзажи с живописной руиной, чудесные дали с панорамой города...»

Этот материал дает лишь самое общее направление творческой мысли композитора. Мусоргский не делает музыкальных иллюстраций

Невский проспект. Рисунок А. Беггрова

к рисункам Гартмана. Он трактует сюжеты шире и глубже, оживляет и очеловечивает их. Например, «Старый замок» Мусоргского — эта незабываемая песнь печали и одиночества, полная неизбывной тоски, — имеет прототипом лишь две беглых зарисовки французских средневековых замков (по каталогу), на которых фигуры людей вовсе не имели выразительного значения. А сравнивая с музыкой портреты «Еврея в меховой шапке» и «Бедного еврея», можно заметить, что композитор вложил значительно больше характерности в музыкальный образ каждого и контрастности в их «групповой портрет». Он создал на основе двух зарисовок яркую сценку!

В рисунке елочной игрушки («Гном») Мусоргский увидел сказочный персонаж с пугающим, зловещим обликом — маленького страшного карлика, в эскизах балетных костюмов («Балет невылупившихся птенцов») — веселую «птичью» сценку. Многообразие жизни (мотив, столь любимый композиторами-романтиками) представлено Мусоргским в неожиданных контрастах образов, в резких эмоциональных переключениях. Зарисовки различных национальных характеров («Лимож», «Два еврея») дополнены композитором чисто русскими образами («Богатырские ворота», «Баба-Яга»), а эпизоды живой современности («Тюильрийский сад») сменяются образами далекой и древней старины («Катакомбы»). В результате возникла сюита — вереница музыкальных «картинок», объединенных постоянным возвращением первой и главной темы, «Прогулки». У Гартмана прототипа «Прогулки» нет, этот образ создан самим Мусоргским.

Обложка первого издания «Картинок с выставки» в редакции Н. А. Римского-Корсакова (1886)

Стасов пояснял, что каждое проведение «Прогулки» как бы иллюстрирует переход «зрителя» к следующему экспонату выставки и что здесь Мусоргский изобразил самого себя. Действительно, композитор, называя «Прогулку» интермедией, писал: «Моя физиономия в интермедах видна».

Первая пьеса цикла, как правило, определяет «лицо» музыкального произведения, его главную идею. В «Прогулку» хочется внимательно вслушаться, она будет постоянно возвращаться как главная тема сюиты. «Прогулка» — это, выражаясь образно, музыкальная мысль, которой крепко сцементирована вся сюита.

С первых же звуков перед слушателями раскрывается картина, полная света и простора. Трудно представить себе более яркое воплощение типа русской народной песенности, чем в восьмитактной теме «Прогулки»! Одноголосный запев рисует образ спокойного движения в светлом созерцательном настроении. В мелодии нет ни одного напряженно звучащего полутона: использован старинный, свойственный глубинным пластам русской музыкальной культуры пятиступенный лад без полутонов — пентатоника. Мелодия звучит в диапазоне невысокого, крепкого женского голоса. Так и слышится в ней пение в характерной русской народной манере, открытым звуком. Она подхватывается плотным аккордовым звучанием. Этот диалог запевалы и хора напоминает живую деревенскую сценку. Исследователи находят в «Прогулке» связь со старинной русской величальной песней «Слава», которая была использована в опере «Борис Годунов».