Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Однако я видел, что мой собственный брак летел к черту. И я также не мог отрицать, что отношения Глории Эстефан и ее мужа были весьма прочными – а ведь они основывались на их общей любви к музыке. Да и между Шэрон и Оззи Осборнами я видел то же самое. А уже позже я мог наблюдать, как такие чувства связывают Селин Дион и Рене Анжелила. Рене, знаете ли, был на двадцать лет старше Селин, и именно он стал ее менеджером и помогал ее успехам. Возраст не имеет значения, когда между людьми что-то есть. Когда оно есть – это чувствуешь.

– Даже и не думай! – говорил мне мой психотерапевт. – Ничего не выйдет!

Она старались убедить меня в том, что Мэрайя – просто подросток, переживший годы тяжелого детства в прошлом. Но я… я видел лишь то, чем она должна была стать в будущем.

– Вы не понимаете, – отвечал я. – Мэрайя вскоре станет величайшей звездой мира! Она прославится так, что Майкл Джексон позавидует!

Терапевт глубоко вздохнула и посмотрела на меня так, как будто я окончательно повредился в уме.

– Отлично, – сказала она. – Но тогда хотя бы просто помогай ей развиваться как артисту, ничего больше. У этой девушки – та еще семейная история, а яблочко от яблони… В общем, держи себя в руках.

Мне совсем не понравились ее рекомендации. По правде говоря, они возымели противоположный эффект, только подлив масла в огонь. Одной из причин моего успеха было то, что я никогда не смирялся с запретами и ограничениями. Как, в конце концов, парень, который даже в колледже не учился, смог возглавить CBS Records, а? Кто бы за двадцать лет до этого мог сказать, что так случится? Я думал, что у меня все получится с Мэрайей благодаря решимости и силе воли, – с карьерой ведь это сработало!

– Том, – продолжила психотерапевт, – ты сейчас пребываешь в фазе отрицания…

Она и правда понимала, насколько важный вопрос это был, и в конце концов сумела показать мне, что я пытаюсь через Мэрайю как-то наладить прежде всего свою собственную жизнь.

Вот это заставило меня призадуматься. Тем же вечером я навестил Мэрайю и в какой-то момент сказал ей, что не знаю, насколько хорошо все обернется для каждого из нас и для обоих вместе, если мы продолжим сближаться. Девушка посмотрела на меня в смущении, но развивать эту тему не стала. В тот раз я ушел рано.

После этого я продержался около двух дней, но потом эмоции снова взяли верх – я был просто одержим и отрицал саму возможность того, что что-то может пойти не так. Я рассуждал: «Жизнь коротка. Да плевать на все! Это – мои чувства, и я поступлю так, как подсказывает сердце!»

У меня совсем не было времени поразмыслить. Все в моей жизни стремительно менялось, и в отношении моего бизнеса это было великолепно, поскольку все перемены – только к лучшему и такой ритм работы соответствовал моему характеру. Вот я решительно перестраиваю свою компанию… А вот уже помогаю Sony подыскать себе киностудию… Превращаю Глорию Эстефан в мировую суперзвезду… А потом спешу в «мастерскую» к Мэрайе.

Я начал роман с ней, даже не подумав о последствиях или о том, как это решение подействует на моих детей.

Как, черт возьми, такое вообще могло случиться с сообразительным парнем из Бронкса? Да если бы что-то подобное произошло с кем-то из моих приятелей, то я бы живо вразумил его, ухватив на грудки и отвесив пару затрещин…

Я был так сосредоточен на происходящих в то время важных событиях, что не мог понять, какую совершаю ошибку. Вскоре после встречи с Мэрайей я познакомился еще с одной уникально одаренной женщиной. Но на сей раз это произошло не потому, что она искала меня с демозаписью наперевес, – нет, на самом деле она вообще не собиралась меня искать. На тот момент она даже не хотела с нами работать. Но, встретив ее, я сразу решил, что в нашем бизнесе она должна стоять со мной плечом к плечу.

А получилось вот что. Columbia, пытаясь увеличить свою конкурентоспособность за счет привлечения новых коллективов, совершила вылазку в мир альтернативного рока Лос-Анджелеса и Сиэтла, где смогла заключить договор с группой Alice in Chains. Но у нас никак не получалось довести сделку до конца.

Стоило мне начать спрашивать, что не так, я сразу же слышал:

– Ну, Мишель Энтони…

– А Мишель Энтони говорит, что…

– Мишель Энтони…

Я постепенно дошел до того, что готов был завопить: «Да кто эта Мишель Энтони и что с ней не так?!» Я знал про нее только две вещи – то, что она была дочерью Ди Энтони и то, что сам Ди попал в музыкальный бизнес тем же путем, что и я сам. Это случилось во времена нашествия британских групп, и, честно говоря, Ди был в моих глазах почти богом. Ну, если бы встречались божества, которые, при росте пять футов пять дюймов, весили бы сто сорок килограммов…