Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Уолтер не сдавался. В итоге он обратился к своему старому другу из Японии – к Норио Оге и его компании Sony. История отношений Уолтера и Оги насчитывала два десятилетия, поскольку Sony была лицензиатом CBS Records Group в Японии. В то время проще было не создавать заново свою инфраструктуру за рубежом, а заключить сделку о лицензировании с уже существующей иностранной фирмой.

Ога, как я уже рассказывал, был оперным баритоном и мужем выдающейся пианистки. Именно он стоял за распространением аудиоплееров и компакт-дисков. Идея приобретения музыкальной компании пришлась ему по душе. А его положение идеально подходило для того, чтобы поспособствовать этой сделке. Его понимание мира музыки уже позволило ему стать президентом Sony Corporation, созданной и управляемой Акио Моритой. Ога отлично нам подходил.

Для начала провернуть сделку именно с Sony было проще потому, что это была огромная компания с безупречной репутацией. Это был не какой-нибудь корпоративный рейдер, сделка с которым могла бы привлечь к Тишу и Пейли нежелательное внимание со стороны прессы. Уолтер понимал, что в глазах совета директоров все должно выглядеть предельно респектабельно. Кроме того, личные связи Уолтера с Огой дополнительно укрепляли положение Етникоффа в компании после сделки.

Когда Уолтер сказал мне, что, кажется, нашел покупателя и что этим покупателем будет Sony, наши собственные переговоры сразу перестали быть хождением вокруг да около. Они стали предельно конкретными. В тот момент, когда Sony уже дала принципиальное согласия, но до того, как сделка была подписана, Уолтер заявил:

– Я бы хотел, чтобы ты работал вместе со мной.

Я был взволнован, и, вероятно, что-то в моем поведении выдало мою тревогу из-за того, что я не вполне понимал, где может быть мое место среди всех этих парней в костюмах. С тех пор как я покинул Chappell и стал менеджером, костюм я вообще ни разу не надевал. Ходил только в джинсах, как мои подопечные.

– Послушай, Томми, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты стал президентом CBS Records.

Наверное, полжизни я мечтал о том, чтобы услышать эти слова. Но когда я все же услышал их, то был парализован. Я ведь всегда был реалистом и являюсь таковым по сей день. Да, меня знали. Знали, что это я подготавливал успехи Холла и Оутса, а также Джона Мелленкампа. Но у меня не было даже диплома из колледжа, не говоря об опыте управления крупной международной музыкальной компанией. Как, черт возьми, Уолтер собирался убедить Огу в том, что назначить нужно именно меня? Да, вот еще что – получалось, что я тогда стал бы самым молодым президентом в истории компании.

Ога понятия не имел о том, кто я такой. И была вероятность, что он на мою кандидатуру не согласится.

В начале 1988 года Уолтер улетел в Японию, чтобы завершить приготовления к сделке. Когда зазвонил телефон, я был дома, в Гринвиче. Оказалось, что Ога полностью доверял Уолтеру. Когда тот сообщил, что в Sony дали согласие на мое назначение, я понял, что даже не знаю – прыгать мне от счастья или же заплакать.

Новость о сделке попала на передовицу «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнал». Я же покинул Champion Entertainment и, по существу, передал эту компанию тем парням, с которыми мы там вместе трудились.

И вот к дверям моего дома подъехал лимузин, готовый доставить меня в «Черную скалу», где меня ждал первый рабочий день в новой должности. Я ждал его в костюме и даже с портфелем.

Уолтер дал мне шанс, который выпадает человеку раз в жизни. Он увидел мой потенциал яснее, чем кто-либо еще, поверил в меня и назначил на такой пост, откуда я имел возможность продемонстрировать свои способности уже всему миру.

Боже, благослови Уолтера Етникоффа!

Так вышло, что стоявший на земле Вестчестерского гольф-клуба дом, мимо которого я в юные годы много раз проезжал и которым мечтал когда-нибудь обладать, примерно в те дни как раз продавался. Так что я поучаствовал в аукционе и купил его.

Теперь у меня была работа мечты и дом мечты – как раз такие, какие мне всегда хотелось показать Сэму Кларку. Но мне не довелось порадоваться его реакции на все это – к сожалению, Сэм скончался незадолго до этих событий.

И кое в чем он все же оказался прав. Отношения с его дочерью в итоге оказались ошибкой. Но к тому моменту я уже, по всей видимости, ничего не мог изменить. Я стал отцом двоих замечательных детей и не мог даже помыслить о том, чтобы покинуть их, пусть даже я из-за работы мог видеть их только по выходным. Меня терзал внутренний конфликт, поскольку я хотел быть для них таким же отцом, каким мой отец был для меня… но не мог. Я был несчастлив с их матерью и понимал, что дети это чувствуют.