Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Я помню звезд, что видел на этом шоу: Бига Боппера, который опирался на стойку микрофона, исполняя Chantilly Lace. Джерри Ли Льюиса – его удары по клавишам создавали Great Balls of Fire. Чабби Чекера с его хитом The Twist. Фэтса Домино, Френки Лаймона и The Teenagers, Чака Берри, Сэма Кука, Бобби Дэрина, Джеки Уилсона, The Temptations, The Marcels, The Duprees, The Coasters, The Drifters, The Shirelles (помните, да? Ша-ла-ла… ла-ла… ла-ла?) и, конечно, Джеймса Брауна и The Fabulous Flames. Это только малая часть, только то, что мне сразу пришло в голову, – и даже близко не передает масштабов огромного мира, который открылся мне благодаря этому шоу.

В те годы существовали и потрясающие еженедельные программы, например Shindig, «Вечеринка». Но «Американская эстрада» настолько опередила свое время! Я изучал костюмы танцоров-подростков и знал каждого из участников танцевальных состязаний. Эта передача практически дала образец для более поздних шоу типа «Танцы со звездами». Музыка «Американской эстрады» не только раскрыла мое сознание – она пробудила во мне мечты и направила туда, куда я хотел двинуться. А золотой век Motown Records, музыка которой вот-вот должна была изменить мир, еще даже не наступил. Иногда после окончания передачи мы с матерью отправлялись встречать отца на станцию. То, как он возвращался домой в одно и то же время каждый день, день за днем, заставило меня задуматься, хочу ли я заниматься в жизни тем же самым. Но одно я знал наверняка – больше никакой трубы в школьном оркестре.

Когда я окончил начальную школу, муж сестры как раз начал брать уроки игры на гитаре, и в возрасте одиннадцати лет я решил последовать его примеру.

Я начал с дешевой гитары – кажется, это была Harmony, которую можно было купить в Sears примерно баксов за тридцать. Научившись играть лучше, я стал просить у родителей Fender – одну из монолитных электрогитар с цельной декой, как раз тогда становившихся предметом страстного поклонения. У меня появился Telecaster, Stratocaster и, наконец, Jazzmaster. Я стал просто одержимым. Я знал все об этих гитарах. Гитары Fender были приспособлены для массового производства, и я умел разбирать их и собирать обратно. Но лучше бы я знал, как сохранить их в целости, ведь те трехсотдолларовые гитары Fender Stratocaster и Telecaster, с которыми я тогда возился, теперь стоили бы около 50 тысяч долларов. Я начал играть в двух-трех «гаражных» группах дома у приятелей. И по мере того, как я встречал более опытных музыкантов, стали ходить слухи, что я неплохой гитарист. Внезапно кто-то позвал меня на прослушивание в группу The Exotics.

The Exotics! Боже мой! The Exotics! Лучшая группа Нью-Рошелла! Они исполняли кавер-версии новейших хитов на школьных танцплощадках и летом в деревенских клубах. В начале 60-х любой подросток Нью-Рошелла знал их. Когда один из музыкантов покинул группу, возможность упала прямо мне в руки.

Я был возбужден, взволнован, дерзок и уверен в себе, если, конечно, можно испытывать все это сразу. И я был минимум на четыре года моложе любого парня в группе. Но как только мы начали играть, я заметил, что они все поглядывают друг на друга и на меня, как будто говоря: «Эй, поглядите-ка на этого парня!»

Когда мы закончили, солист прямо спросил меня:

– Хочешь присоединиться к нам?

– Ага! – ответил я.

– Ты принят.

Я был так взбудоражен, что побежал домой к родителям. Они тоже были изумлены. Они и представить не могли, что я единым духом повзрослел на четыре года, – по крайней мере, так они это восприняли.

Для начала мы с группой посетили портного, чтобы обзавестись «фирменным» блейзером The Exotics. Чтобы быть членом группы, нужно выглядеть соответствующе. Хотя другим парням было всего восемнадцать, они производили впечатление опытных профессионалов и очень обстоятельно относились к своему внешнему виду.

– Приоденьте-ка его вот так…

Теперь у меня были в запасе блейзеры трех разных цветов для ношения с белыми рубашками, узкий галстук, узкие черные брюки и туфли Flagg Bros с острыми мысами. Больше всего мне запомнился темно-синий блейзер – стоило мне его надеть, я начинал ощущать себя прямо-таки официальным лицом.

The Exotics сразу стали относиться ко мне, как к младшему брату, но сами они не были теми старшими братьями, которых хотели бы для меня родители. Они были уличными парнями, жившими в бедной части города. Когда они заехали за мной в наш пригородный дом, это неравенство стало для родителей очевидным. Ребята были просто зачарованы тем, что я на самом деле жил в таком замечательном доме.

Не то чтобы родителей тревожил какой-то конкретный член группы. Дело было в их особой энергетике. Отцу с матерью просто не нравилось, куда группа могла меня завести. Меня растили для того, чтобы я унаследовал бизнес отца или чтобы я стал врачом, адвокатом… С их точки зрения, The Exotics словно бы увлекали меня обратно в ту жизнь, из которой они с таким трудом выкарабкались сами.