Томми Моттола - Хитмейкер. Последний музыкальный магнат

Он явно пытался проявить вежливость, но даже его тон заставил меня почувствовать, что ему неприятно видеть мою машину припаркованной у дверей его дома. Он спросил, кто делал аранжировку, и отлично держал себя в руках. Но потом он сказал нечто такое, что я теперь дословно даже не смогу вспомнить, – его слова ударили меня, как стенобитное орудие. Прямо между глаз.

– Удачи вам. Но если вы хотите посещать этот дом, то лучше воздержитесь от пения.

Сейчас я вспоминаю эти слова и думаю, что, наверное, он дал мне чертовски хороший совет. Но в этих словах скрывалось еще одно послание: «Парень, понимаешь, ты не еврей. Так что забудь об этом…»

Эти слова горели во мне, когда я миновал их машины на стоянки, сел в свою колымагу и поехал домой. Благодаря этим словам я никогда бы потом не искал у Сэма Кларка работу и не пошел бы к нему, даже если бы меня позвали.

«Ну, я тебе покажу!» – вот что думал я тогда.

Поскольку я еще раньше проболтался родителям про встречу с Кларком, то должен был каким-то образом рассказать им и о результате этой встречи. Вскоре после этого разговора отец подошел ко мне и сказал:

– С тобой хочет переговорить дядя Вик.

Это здорово насторожило меня. В некоторых аспектах визит к крестному был большим событием. Дядя Вик был очень важной персоной, и потому как бы следовало радоваться – смотри, сам дядя Вик обратил на меня внимание! Вместе с тем перспектива встречи с ним меня тревожила. Возможно, меня вызывали для того, чтобы сделать внушение. Возможно, родители вычислили, что среди всей родни я опасался только дядю Вика, а «страх надежнее любви». Эти слова – из фильма «Бронкская история», и написал их мой хороший друг Чезз Пальминтери, но я ее украду, ведь она подходит к случаю, а он не стал бы возражать.

Я отправился в клуб Демократической партии на пересечении Фордхем-Роуд и Большого бульвара. У дяди Вика там был кабинет, и вообще это было место, где встречались большие шишки. Там был даже предусмотрен огромный холл, специально чтобы политики могли выступать перед массами людей. Но тем утром в холле было безлюдно.

Вся обстановка в офисе у дяди Вика была сделана из дерева, и сделана на совесть. Деревянная дверь со стеклянным окошком в середине. Деревянный стол. Панели на стенах.

Он встретил меня, обнял… но потом твердо сказал:

– Сядь.

Да, вот так просто: «Сядь».

Дядя был опрятным крупным мужчиной целых шести футов росту, но широким в плечах и мощно сложенным. Габариты были лишь одной из составных частей его авторитетного облика. Он был крайне авторитарной и самоуверенной личностью… и крайне нетерпеливой тоже. Никаких хождений вокруг да около – дядя словно заколачивал гвозди.

– Слушай, – начал он. – Тебе надо завязывать с этим твоим пением. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты, конечно, можешь пытаться снова и снова тратить свое время впустую. Но поверь мне, тебе нечего делать в этом ремесле. Я знаю кучу парней в этом роде, можно сказать, всю их породу перевидал. И я видел, что они приходят и уходят. Бессмысленные крысиные бега.

И вот эти последние слова он произнес с таким выражением, что можно было практически почувствовать себя одной из этих самых крыс… Такое едва ли забудешь.

– На самом деле ты должен стать профессионалом, – продолжал дядя. – Хочешь заниматься бизнесом своего отца. Это бы обрадовало его, и он смог бы научить тебя своему делу. Посмотри, чего он добился – сумел прочно обеспечить семью. А ты сможешь приумножить капитал в десять раз! Но если ты этого не хочешь – стань врачом или адвокатом. Но с пением нужно прекращать. Это даст тебе отличные шансы, и родители тебя поддержат.

По правде говоря, это вовсе не было беседой, и дядя явно не планировал тратить много времени.

– Хорошо. Спасибо, дядя Вик, – сказал я, поднимаясь. – Большое вам спасибо.

– Ты меня понял? – спросил он в ответ. Это он так прощался. – Ты меня понял?

Я кивнул и вышел из кабинета. Голова кружилась. Должен делать это. Обязан делать то. Но ни мой разум, ни мое тело, ни моя душа не хотели ни «этого», ни «того». Они хотели творить музыку.

Издалека снова донесся голос дяди Вика:

– Ты меня понял?

Вокруг меня делались стремительные карьеры. Я видел, как мои друзья осваивали бизнес своих отцов – строительство, розничную торговлю, текстильное дело и, конечно, финансовые операции. Мои друзья детства становились мужчинами. Это наводило меня на мысли о том, что, возможно, я должен был послушать дядю Вика. Возможно, я должен был бросить музыку, как и сказал Сэм Кларк. Это ведь не означало, что я обязан вовсе покинуть мир шоу-бизнеса? Чем больше времени я проводил с Лизой, тем чаще встречался с ее родителями и их удивительными друзьями. Не было, например, ничего странного в том, что на ужин мог зайти Сидни Пуатье. В течение нескольких месяцев я проделал путь от выступления на разогреве у мисс Чесночные Пальцы до встречи с Софи Лорен.