Я тут же взял телефон и позвонил преподобному Элу, желая выяснить, что, черт возьми, это было за дерьмо. Я годами работал с Шарптоном, и он обычно навещал нас где-то раз в три месяца. Я сотрудничал и с ребятами вроде Рассела Симмонса, всегда поддерживая гражданских активистов и их проекты. У нас были отличные рабочие отношения, и потому я был поражен тем, что Эл стоял рядом с Майклом, пока тот говорил все эти вещи.
Преподобный Эл рассыпался в извинениях.
– Томми, – объяснял он, – я и понятия не имел о том, что он собирается подобное сказать. Конференция была посвящена расовому неравенству и чернокожим артистам, это верно, но кто же мог предвидеть, что Майкл захочет использовать ее в своих личных целях? Если бы я знал, что он задумал, то меня бы там и близко не было.
Теперь я понял, что происходит, и Майкл окончательно развеял все сомнения, когда подкатил к офису Sony на экскурсионном автобусе с открытым верхом, причем весь автобус покрывали мои изображения, каждое из которых было украшено рогами. Для Майкла это был способ побега – он намеренно пытался цепляться ко мне лично, чтобы освободиться от контракта с Sony. Но на деле это больше ударило по нему. Неужели он и правда думал смутить нас достаточно сильно, чтобы избежать оплаты 50 миллионов долларов долга? Или он считал, что легко сможет покинуть наше совместное предприятие, созданное вокруг каталога ATV? Майкл даже Мэрайю попытался подключить к делу, зная, что она как раз незадолго до того покинула Sony. Но представитель Мэрайи сразу же сделал заявление в мою защиту и сказал, что она недовольна попытками Майкла втянуть ее в этот конфликт. Примерно в это же время преподобный Эл и Рассел Симмонс выступили в печати, где хорошо отозвались как обо мне, так и о Sony.
– Я знаю две вещи, – сказал Рассел Симмонс в интервью газете «Нью-Йорк пост». – Первая: Томми Моттола не расист. А вторая… Хорошему музыканту, и особенно черному музыканту, не нужно 30 миллионов долларов, чтобы записать успешный альбом. Если альбом Майкла Джексона плохо продается, то это потому, что он недостаточно хорош. Если бы это был хит, то он «выстрелил» бы и сам.
В это время я не делал заявлений и старался держаться над схваткой. Мне следовало так поступить не только потому, что возглавлял Sony, но и потому, что отвечать на столь нелепые и возмутительные обвинения было бессмысленно. Все равно суть дела была очевидна. Наш бизнес состоял в том, чтобы продавать музыку. На запись альбома Invincible мы потратили 30 миллионов долларов, а потом еще 25 – на его раскрутку. Мы использовали все наши возможности, чтобы сделать его успешным. Но, несмотря на это, люди все равно не желали его покупать.
Голоса друзей
Талия
Я отлично помню тот момент – ведь я тогда как раз завтракала, и апельсиновый сок тут же застрял у меня в горле.
Наша яхта стояла у причала в Сэг-Харбор, это был первый день отпуска. Я сидела перед телевизором и ела, а Томми читал газету в другом углу гостиной, попивая кофе и периодически делая телефонные звонки.
Внезапно на экране появился Майкл Джексон, сжимающий в руках плакат, на котором был нарисован Томми… с рогами. Я чуть не подавилась и сразу же позвала Томми, чтобы и он тоже взглянул. Я была в шоке – это казалось лишенным всякого смысла.
Раньше Майкл был с нами таким милым. Он даже пришел на рождественскую вечеринку, которую Томми устроил у нас дома. Это было первое наше Рождество вместе. Я тогда только недавно перебралась в Нью-Йорк из Мексики и мало кого знала в лицо, не считая, конечно, Томми и моих родных. Я могла опознать лишь самых знаменитых гостей. Например, я тогда понятия не имела, кто такой Говард Стрингер. Я стояла в углу со своими родными и любовалась восьмиметровой елкой, почти заполнившей гостиную. В другом углу стоял Роберт Де Ниро, и тут в дверях появился Майкл.
Это было довольно странное зрелище, так как он пришел в сопровождении своей свиты. Они, улыбаясь, прошли к рабочему кабинету Томми и скрылись внутри. Но мои племянники и племянницы видели, что Майкл здесь, и начали кричать:
– О боже! Это же Майкл Джексон! Пожалуйста, Талия, мы хотим сделать с ним фото!
Мне ничего не оставалось, как подойти к Майклу и сказать:
– Извините, можно попросить вас сфотографироваться с моей семьей?
– Конечно, конечно! – ответил он.
И вообще он был тогда крайне любезен.
После этого мы еще раз виделись в Майами, и он был очень откровенен с нами, рассказав немало печального о своем детстве. У нас с ним был общий жизненный опыт: мы оба стали звездами практически в детском возрасте. То, что он рассказывал нам, можно доверить только тем людям, с которыми на самом деле чувствуешь себя легко.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу