Федор Раззаков - София Ротару и ее миллионы

В «Беге по кругу» слышались все те же стенания Макаревича, как по поводу его личной несвободы – дескать, как ему бедному, осточертело чувствовать себя оседланной властью лошадью, которую заставляют бегать по кругу, а также стенать по поводу того, что он в одиночку несет на профессиональной советской эстраде знамя социального рок-протеста (вместо покойного Владимира Высоцкого). Дескать:

Здесь автор текста явно набивал себе цену. По его версии выходило, что он жил себе тихо-мирно своим рок-н-роллом, как вдруг проклятущая советская власть хвать его в охапку, затащила в профессионалы и давай гонять по кругу, как ломовую лошадь. Хотя на самом деле все было иначе – никто силком Макаревича в профессионалы не тащил. Просто ему сделали предложение, от которого лично он не захотел отказаться. Об этом и надо было писать песни, а не заниматься мифологией. Другое дело, не будь этой мифологии, сколько бы фанатов было у «Машины времени»? «Скажи, мой друг, зачем мы так беспечны?..».

Отметим, что эта песня в фильме звучала в исполнении самого Макаревича, однако бдительные цензоры оставили от нее рожки да ножки – сократили до полутора куплета, дабы не дразнить зрителя аллюзивным текстом.

В песне «За тех, кто в море» речь, на первый взгляд, шла о моряках – сильных и смелых. Однако и здесь без подтекста не обошлось, причем уже не однажды возникавшего в предыдущих песнях Макаревича, и опять же морских: например, в «Полном штиле» (1977). Речь идет о навязшем в зубах брежневском «застое», которому Макаревич желает поскорее «загнуться» с помощью бури, которая в его понимании – весьма полезная штука:

Однако и в этом случае в устах Ротару эта песня из аллюзивной превращалась в обыкновенную эстрадную вещицу – задорную и приятную, но лишенную какого-либо подтекста. Ну какой может быть подтекст, когда сияющая от счастья Ротару исполняла ее, прыгая на… батуте, да еще в золотистом комбинезоне на фоне таких же золотистых и счастливых «машинистов», тоже скачущих рядом на том же самом батуте в таких же костюмах.

Вот почему все эти песни были приняты на «Мосфильме» без каких-либо существенных поправок – в устах Ротару и Боярского они теряли свою социальную составляющую, превращаясь в обычные эстрадные шлягеры. Песни были приняты редактурой с незначительными поправками (кроме, «Барьера», о котором мы уже упоминали).

Работая в архиве «Мосфильме» и изучая дело фильма «Душа», я обнаружил в документах лишь несколько исправлений в текстах песен Макаревича. Так, в песне «Каждый, право…» в припеве вместо «на вольную волю и на неволю» значилось: «на сладкую долю, на горькую долю», а вместо строчки «на то, что слева, и то, что справа» было: «остаться правым иль быть неправым». В «Кого ты хотел удивить?» вместо строчки «но всех бунтарей ожидает тюрьма» значилось: «но всем бунтарям не хватает ума». В «Костре» тоже изменили одну строку в припеве: вместо «и Бог хранит меня» было «судьба хранит меня».

Съемки фильма начались 13 мая 1981 года в павильонах «Мосфильма», а также на натуре – в театре Вячеслава Спесивцева на Красной Пресне, где сняли эпизод знакомства Свободиной (Ротару) с музыкантами рок-группы «Тайфун» («Машина времени»). Последние давали концерт в неком клубе, а администратор Свободиной приводил ее туда, подводя через толпу фанатов к самому подножию сцены. На сцене бесновался Михаил Боярский, который играл лидера «Тайфуна» и исполнял песню «Кого ты хотел удивить?».

Отсняв нужные эпизоды в Москве, съемочная группа в середине июня отправилась снимать натуру в родной для Ротару с недавних времен город – Ялту (съемки там возобновились 21 июня и длились до 8 августа). Съемки там перемежались с бурными застольями, о которых Стефанович вспоминает следующим образом:

«Съемочный процесс в Советском Союзе проходил под употребление немереного количества алкоголя, поглощение которого начинается ранним утром и заканчивается под утро или не прекращается вообще… Вообще я не помню, когда мы выезжали на съемочную площадку в Ялте и как сняли это кино. По моим воспоминаниям, мы сидели за этим самым столом вечно…».