Суламифь Мессерер - Суламифь. Фрагменты воспоминаний

Тут Зарема видит, что Гирей встает с дивана и намеревается уйти. Она кидается ему на шею, пытаясь остановить своего возлюбленного и повелителя. Поздно. Тщетно. Гирей хладнокровно снимает с себя руки Заремы, поворачивается и уходит. Зарема теряет сознание…

Эта полная драматизма роль необычайно трудна не только технически, но и по внутреннему напряжению. Я всегда шла на нее, как на казнь.

Умирала, чтобы воскреснуть под неизменные аплодисменты зала…

Когда я была Заремой, Марией нередко бывала Уланова.

В 30-х годах она приезжала из Ленинграда на спектакли в Москве. В такие дни зрительный зал Большого наполнялся до отказа. Правда, партия Марии, на мой взгляд, куда менее выигрышная, чем партия Заремы, и еще неизвестно, кому доставалось тогда больше оваций – Марии или Зареме…

Танец Улановой, его легкость и прозрачность всегда восхищали меня. Большинство ее движений запомнились удивительно простыми. Что делало их невероятно значительными, это ее драматический дар, «танцующее чувство».

Может показаться парадоксальным, но сила Улановой проявлялась именно в какой-то подкупающей неуверенности ее Марии и других ее сценических образов. В некой размытости, нечеткости движений, обнажавших смятение, уязвимость ее героинь.

Галина Уланова

Балерина все время ускользала от пристального взора зрителя. Ей удавалось сосредоточиваться на внутреннем мире, озарять роль неповторимым улановским сиянием.

Необычайная выразительность искусства Улановой поражала меня еще и потому, что в жизни Галина отличалась замкнутостью, скорее суховатой сдержанностью, чем лирической раздумчивостью.

Возвращаясь к балету «Бахчисарайский фонтан» – он идет на сцене Мариинского театра до сих пор, – отмечу, что улановский гений, ее бесконечная нежность умели преодолевать некоторую тусклость главной роли. Когда ее Мария умирала, спадая к подножию колонны сорванным трепетным листком, это происходило, чудилось мне, уже за пределами хореографии. Это было волшебство.

…Как-то на одной из репетиций этой сцены случился казус. Речь идет об эпизоде, в котором Зарема умоляет Марию отдать ей Гирея, а потом закалывает ее кинжалом.

Так вот, убиваю я, значит, Марию-Уланову. Но вместо того чтобы вытянуться с поворотом, Уланова отступила на шаг назад. И я врезалась в нее всей пятерней – бах! Хорошо еще, без кинжала в руке. Но Улановой наверняка было больно.

– Ой, Галя, простите, ради Бога! – взмолилась я. Мне показалось, что Уланова решила, будто я ударила ее нарочно, причем из ревности не к Марии, а к ней самой.

– Ничего, ничего, я понимаю, понимаю, – задумчиво, все еще в образе, молвила великая балерина.

Меня ждало испытание.

Ставилась «Спящая красавица».

Я получила партию Авроры. К тому времени – к 1936 году – я выступала много и разнообразно. Кроме уже описанных ролей, я танцевала Одетту – Одиллию в «Лебедином озере», потом добавились Маша в «Щелкунчике», Тао Хоа в «Красном маке». Не забудем и о том, что тогда премьеры выступали и в так называемых характерных танцах. Узреть балерину-звезду в каком-нибудь венгерском танце считалось в порядке вещей. И первого танцовщика тоже. Вот, например, изумительный Виктор Смольцов – премьер с чистотой линий, мягкостью и благородством манер, словом, балетный принц по всем признакам и статьям. Но надо было видеть Виктора в характерных партиях! Скажем, его воистину дикого половца… Мастер!

Кстати, упомяну московских балерин, особенно запомнившихся мне в 20-х и первой половине 30-х годов: Гельцер, Рейзен, Кригер, Банк, Абрамова, Подгорецкая, Кудрявцева, Ильющенко.

Помимо балетных спектаклей, мне часто доводилось выступать и в спектаклях оперных. Например, я танцевала в «Князе Игоре» партию половецкой девушки, а в «Иване Сусанине» – вальс в польском акте. Особенно любила я танцевать в «Руслане и Людмиле», где целых два акта с балетом. Один – почти полностью балетный, правда, там Ратмир поет. Очень красиво поставил танцы Захаров. Из легких шарфов танцовщицы создавали шатер… Помните: «…Девы дивные, девы, слетайтесь…»? Там была партия для первой танцовщицы, которую я и исполняла. А в центре сцены – удивительная Бронислава Златогорова, поющая Ратмира…